— Еще раз! — задыхаясь, приказал Изеки. Раздался треск, и выбитый круг полетел на пол.
— Габриел! Ради Макка! — закричала Изадора.
Сквозь заросли растений Габриел увидел, как женщина вскочила и направилась к нему. Но если она это сделает… «Нет».
Габриел с трудом встал на ноги.
— Иду! — квакнул он.
Спотыкаясь об извивающиеся отростки реддигаба, он побежал к двери. Изеки и Чуен уже исчезли в дыре, а Изадора стояла возле нее, едва различимая сквозь зелень, и лихорадочно махала Габриелу. Продираясь через созревающие помидоры, землянин вздрогнул от брызнувших на его щеку комков горько-кислой мякоти и несколько шагов пробежал с закрытыми глазами. Когда он снова открыл их, Изадоры тоже уже не было, а до двери оставалось всего несколько метров.
Сквозь кровь, стучащую в ушах, Габриел услышал, как сзади открывается лифт, и бросился вперед в одном заключительном усилии, атакуя последний ряд растений словно стену из рисовой бумаги. Когда первые усыпляющие пули хлестнули по листьям за его спиной, он вырвался из зарослей в граде мелких красных помидорчиков, обрызгавших стену шрапнельными ранами.
Землянин нырнул в отверстие и проехал на животе по кашице из разорванных листьев, суррогатной почвы и томатного сока. На другой стороне руки подхватили его с боков, втащили на ноги и только успели отдернуть от дыры, как в нее посыпались усыпляющие пули. Теперь беглецы находились в конце круто загибающегося коридора.
— Почти пришли! — бросил Изеки.
«Куда?» — устало спросил себя Габриел, но размышлять об этом времени не было. Едва прорезанная дверь скрылась из виду у них за спиной, в отверстие загремели первые роботы ЦУРЗ. Впереди показалась еще одна дверь, запертая, как все остальные. Габриел хотел засмеяться над бесполезностью всего этого, издеваться над своими спутниками, над тем, как они с такой сумрачной надеждой бегут к тупику. Старик смеялся последним, хлопая себя по бедрам, вместе с Организацией.
— Остановитесь! Здесь нет выхода. Стены задрожали от голоса Организации.
Но Изеки не сбавил шага. Схватившись за воротник, он прокричал в фон:
— Исаао! Давай!
И, словно по волшебству, дверь перед ними открылась, и на другой стороне стоял Исаао с ухмылкой от уха до уха. И вот они уже вываливались на затемненную улицу, Изеки ревел:
— Закрывай ее, Исаао! Закрывай ее, закрывай, закрывай!
И Исаао прижал ладонь к пластинке и с важностью новейшего пророка закрыл дверь в тот самый момент, когда первые полированные лица роботов появились из-за угла.
— Я здесь работаю, — гордо объявил он. — Видите? — Исаао выставил ладонь.
Где-то в кружащейся голове. Габриела что-то щелкнуло, вставая на место. Цурзовцы запретили проход для полиции, но Исаао был обычным работником со стандартным допуском к месту работы. Вот, значит, о чем договаривался по фону Изеки там, в винограднике.
Габриел даже не удивился, увидев подвесное такси, терпеливо ждущее на другой стороне улицы. Из пассажирского салона беспокойно выглядывала Айша. Однако лейтенант вовсе не обрадовался при виде зевающей таксистки, прислонившейся к капоту,
— Ради Макка, Исаао! Я велел тебе достать без водителя!
— Я смог найти только ее! — запротестовал Исаао.
При их приближении таксистка нахмурилась. Лицом она походила на сердитого карпа.
— У тебя проблемы с обслуживанием, парень?
— Нет, у тебя. — Удостоверение Изеки засветилось в его руке. — Полицейская необходимость. Я реквизирую твою машину.
У таксистки отвалилась челюсть, когда она увидела кучку оборванцев, влезающих в чистые внутренности ее такси.
— Эй; приятель, мне только что вычистили тачку. Я получу за это компенсацию?
— Обсуди это с цурзовцами. Они прибудут с минуты на минуту. — Глаза Изеки нехорошо заблестели. — Парня, который тебе нужен, зовут Лил. Пелем Лил. Чистка — его специальность. Можешь передать ему, что это я так сказал, — крикнул он, когда такси тронулось с места.
Как только полисмен убедился, что они достаточно удалились, он остановил машину, выгрузил их всех и погрузил в другое такси, на этот раз без водителя. К этому времени цурзовцы уже должны были узнать у таксистки регистрационный номер первой машины и заняться отслеживанием локатора, который является стандартным прибором всех подвесных такси. Десять минут спустя беглецы снова поменяли машину.
Наконец даже Изеки поверил, что они оторвались, и весь как-то сразу обмяк. Его веки опустились, он провел толстой рукой по лицу, потом выжидательно посмотрел на Габриела:
— Куда теперь? У тебя есть идеи?
Габриел растерянно моргнул. Ему казалось, что Изеки держит в голове ясный план, но то же самое ожидание было написано на лицах всех его спутников. За неимением лучших идей землянин высказал первое, что пришло на ум:
— Нам нужно поспать. Ты знаешь какое-нибудь место, где мы будем в безопасности хотя бы до утра?
Изеки как будто удивился, но пожал плечами и наклонился вперед, чтобы дать панели управления необходимые указания.
Габриел обвел взглядом своих спутников. Никто не избежал увечий. Содранные колени и локти торчали из порванной одежды, заляпанной грязью, виноградным и овощным соком. Обивку салона покрывала земля и растительный мусор. Чуен сидела прямо, татуировка Сестер Таниты казалась черной на бледном заплаканном лице. Ушибленная скула Изеки раздулась как гранат, в трещинках верхней губы засохла кровь из носа там, где он растер ее. Его куртка висела клочьями. Офицер рассеянно похлопал свои карманы, нашел размочаленный обломок никотинового корня, сунул его в рот. Айша и Исаао, не понимающие, что происходит, но чувствующие, что дело плохо, жались в углу, держа друг друга за руки, и задумчиво наблюдали. Только Изадора казалась несколько более живой. Полночные глаза Габриела встретились с ее глазами, когда она выбирала остатки быстрожизни у себя из волос. Женщина не сразу отвела взгляд.
И внезапно показалось, что усилия затрачены не зря.
Габриел прилетел на Тор один, но за те несколько дней, что он пробыл здесь, он собрал вокруг себя это маленькое и пестрое племя.
— Тебе повезло, Габ, — прошептал он себе, — все могло кончиться хуже.
Он дорожил этим чувством еще и потому, что не знал, как долго оно продлится. Но именно в этот момент землянин понял, что находится именно там, где должен быть, и о теми людьми, с которыми больше всего хотел бы быть. Того одиночества было слишком много.
Все могло кончиться намного хуже.
Отель «Жареная Рука и Нога» был частью приземистой архитектурной бородавки в северо-восточном конце Площади Психов. Полностью автоматизированный, даже без голографического персонала, с комнатами размером чуть больше обувных коробок и чердачного типа окнами. Его клиентуру составляли разбойники, контрабандисты и те из психов, кто еще не перешагнул на ту сторону полного безумия и был готов потратить несколько кью, чтобы провести ночь внутри безопасных стен (в конце концов, что значит крыша в городе, накрытом куполом?). Единственным достоинством «Жареной Руки и Ноги» была его тугая как кляп приверженность законам о неприкосновенности частной жизни. Клиент знал, что здесь он может спать, ни о чем не беспокоясь, по крайней мере то время, которое требуется на проведение запроса о списке клиентов через нижние суды, — то есть около трех дней. Как указал Изеки, Тор не был бы Тором без его фискальных статутов о неприкосновенности частной жизни. И действительно, на этот момент даже кредитный счет Габриела еще не был заморожен.
Им удалось снять пять номеров на одном этаже.
Сев на кровать, Габриел вяло оглядел комнату. Дешевые гостиницы вроде «Руки и Ноги» явно не заботились о том, чтобы убрать рекламу — сменяющиеся образы плясали на фоне окна, — но и клиенты, встречающиеся на Площади, очевидно, не стоили ремонта голопроекторов… Изображения были так слабы, что почти не заслоняли вид лежащей внизу улицы. Переключатель цвета стен тоже оказался сломан, так что Габриел остался на всю ночь с бутылочно-зеленой окраской. Ну да какая разница? Кто на нее будет смотреть?