Глава 2.
Гитарист
И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,
Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех.
Посмотри на часы, Посмотри на портрет на стене,
Прислушайся – там, за окном, ты услышишь наш смех.
Закрой за мной дверь. Я ухожу.
Виктор Цой
32 –33 год
…Дорога. Шершавая и тёплая, как спина доброго дракона. Гитара за спиной. Всё.
Абсолютно свободен.
Далеко наверху – бездонное синее небо в ярусах облаков. Шелестит, проплывая мимо, древний лес. Тёплый ветер играет длинными волосами. Далеко позади оставались Город, Институт, шесть вычеркнутых из жизни лет… Он лежал на спине, смотрел в небо, и тихо перебирал струны. Стереть себя и нарисовать сначала… Жизнь лежала впереди – чистым листом бумаги.
Дорога несла и других людей. Внезапно Антон обнаружил, что распалось постоянно окружавшее его кольцо жалости и опущенных глаз. Он не был больше залитым кровью кошмаром, шесть лет назад вырвавшимся на экраны планеты. И не хотел оставаться сломанной марионеткой.
Мир сверкал яркими красками, как бывает после тяжёлой болезни.
Он пел старые, очень старые песни, авторов которых часто и не помнил.
Люди останавливались, садились рядом…
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал – это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади вороньё и гробы.
И, прищурившись, тихо кивал головой мрачнейший Десантник с тремя звёздами на рукаве, вспоминая что-то.
Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем
…Через два дня он встретил попутчиков.
– Wie heissen Sie? – Здоровенный рыжебородый детина, гитара в его руках казалась скрипкой.
– Ru…, – странная штука – интерференция языков. Вместо немецкого память услужливо подсунула арканарский. Только не хватало ещё – представиться известным всей планете душегубцем.
– Rubi?
– Nein…
– A! Rudi! – радостно взревел рыжебородый, махая рукой второму верзиле, – Willi! Das ist Rudi.?
…Вот так Антон и познакомился с Арни и Вилли – нуль-физиками – прямо с Радуги. После десяти лет штурма и натиска Нуль-Т перекочевала в надёжные руки инженеров, а физики вкушали заслуженный отдых. Конкретно эти двое намеревались совершить кругосветное путешествие, не слезая с Дороги. Заниматься они соглашались только тяжёлой физической работой, а разговоры о работах по физике пресекали в зародыше.
…В путь они двинулись втроем.
Много нового о Земле узнали они за этот год. Поливая потом узкие террасы в Гималаях, где выращивались лучшие магустины, а любые киберы самое большее через полчаса усеивали своими обломками скалистое дно ущелий. Лихо перебрасывая тяжеленные нестандартные контейнеры в космопорту Благовещенска.
Выталкивая снегоход, застрявший на шоссе у Берингова туннеля.
А дорога-дракон несла их всё дальше. Люди собирались, чтобы слушать их песни, а мимо проплывали Амазонские джунгли и сады Сахары…
А однажды настало время расставания.
– Ну, Руди, наше путешествие закончено. Оставим грязную работу питекантропам: труд делает обезьяну человеком. Arbeit macht frei?* . Нуль-физика зовёт! Ты-то чем займёшься?
– Не знаю пока… Пройду вначале свою кругосветку.
… Без физиков стало хуже. Игры закончились, Антон прямо-таки шкурой чувствовал, как непонятная сила властно тянет его куда-то вниз. Всё чаще он знакомился со странными людьми, про которых ни разу не слышал до того. Их было много, и они были очень разными: бывшие Десантники, звездолётчики, учённые.
Объединяло их одно – кровь. У всех их на руках была кровь. Большинство не любило говорить об этом. Некоторые пытались оправдаться. Другие, напротив, были беспощадны к себе.
Сильные люди, сломанные своей совестью… Чаще всего невиновные в происшедшем много лет назад. Охотник, некогда принявший за дичь инопланетчика. Аварийщик, не успевший вовремя. Пилот "Хатанги" ("500 человек, Руди – это было страшно! 500 человек! Если б только я не начал поворот…")
Или нуль-физик Скляров, считавший себя виновным в гибели двенадцати детей. Как – Антон не понял..
И всех их закручивал невидимый водоворот, затягивая на дно.
Это был какой-то особый мир, бок о бок существовавший с солнечным Полднем Земли – и не пересекавшийся с ним.. В мире этих людей всегда стояла ночь. Мир обожённых Фронтиром, вернувшихся оттуда, где всё настоящее – и опасность, и смерть. Может быть, их ещё можно было спасти, если б каждый не вынес вердикт "Виновен" и не подписал своего приговора.
Антон – или Руди-гитарист, как звали его на Дороге, пел теперь только для них, но этого было мало. И приходилось работать с каждым: возвращать уверенность в себе, цель, смысл жизни… И брать координаты – на всякий случай.