Киваю. Рассматриваю ее. Внутри бомбит. Бомбит диким непониманием. Сраные, блин, духи. А она так реагирует, будто тачку себе за мой счет купила.
— Вкусно, — целую Алёну в шею. — Ты голодная?
— Ну так.
— Я очень. С шести утра не жрал. Поехали куда-нибудь, пообедаем тогда.
— Хорошо.
Выпускаю ее из своих рук нехотя. Наблюдаю за тем, как она пристегивает ремень, поправляет волосы и едва заметно улыбается.
— Или можно заказать домой.
— Лучше заказать.
— Хорошо.
Трогаюсь с места. Пока едем домой, постоянно бросаю на Алёнку взгляды. Оно словно по инерции уже. Хочется на нее смотреть. В квартире ситуация не меняется. Хожу за ней по пятам, монотонно рассказывая, где здесь что.
— Красиво тут у тебя, — Алёна улыбается. — А можно воды?
— Без проблем, — открываю холодильник, достаю минералку.
— Зачем ты заказал еду?
— Что?
— У тебя столько продуктов, — смотрит на полки. — Я бы сама могла что-нибудь приготовить.
— В другой раз, — отмахиваюсь и протягиваю ей бутылку.
Оба нервничаем. Чувствую это. Вижу и в ее, и в своих движениях. Месяц назад мы трахались как не в себя, а теперь вот присматриваемся. Клиника, если честно.
— Я вчера смотрела новую серию. — Алёна улыбается, ставит бутылку на бар и закрывает кружку. — Классно. А потом почитала комментарии у тебя на страничке и расстроилась. Некоторые очень к тебе несправедливы.
— Даже в голову эту чушь не бери, — подхожу к ней сзади. Упираюсь ладонями в столешницу, прижимаясь грудью к Алёнкиной спине.
— Я бы так не смогла. С ума бы сошла, наверное, если бы мне такое писали.
Анализирую ее слова и понимаю, что, если вытащу ее в свет, а потом она прочтет какую-то херню о себе, будет загоняться. Раньше не задумывался об этом даже, а теперь понимаю, что она права, да, мы разные, но это не плохо. Мне всегда не хватало человечности, что ли, эмпатии какой-то. В Алёнке же всего этого с лихвой.
— Тебе и не надо, — целую ее в макушку. Скольжу ладонью ей под грудь, чуть выше, сжимаю.
Алёна замирает. Чувствую, что напрягается. Ослабляю хватку.
— Я у врача была, у меня живот последние два дня тянуло, и она сказала, что пока с сексом нужно повременить.
Киваю. Больше на автомате. А член тем временем упирается Алёне в ягодицы. Трындец, блин.
— Понял.
Алёна скребет ногтями по столешнице. Ее плечи все еще напряжены и вздернуты вверх.
— Ты знаешь, Вадик занял твою сторону. Сказал, что переехать к тебе — хорошая идея.
— Потому что это и правда хорошая идея.
Алёна вздыхает и разворачивается ко мне лицом.
— А еще сказал, что ты говорил о том, что хочешь сделать мне предложение…
Исе надо язык оторвать, слишком длинный в последнее время.
Касаюсь Алёнкиных волос, накручиваю светлую прядь на указательный палец, фокусируя взгляд на ее выступающих ключицах. Чувствую, что она на меня смотрит. Ждет ответ.
— Хочу, — киваю, не поднимая глаз. — Но предполагал сделать это в другой обстановке.
Алёнка делает рваный вдох. Нервно переступает с ноги на ногу, с недоверием заглядывая мне в глаза.
— Ты серьезно? — шепчет, кусая губы.
— А я похож на шутника? Такими вещами вроде не шутят.
— Да, да, — бормочет, вжимаясь спиной в столешницу.
Напрягает смотреть на нее сейчас сверху вниз, поэтому пользуюсь ее замешательством и приподнимаю над полом. Усаживаю на столешницу. Устраиваюсь между острых разведенных коленей, упираясь ладонями в мраморную поверхность по обе стороны от Алёнкиных бедер.
— Это ответ? — ухмыляюсь. Нервничаю дико, поэтому выдаю какие-то тупые гримасы, не соответствующие атмосфере.
Алёна с опаской смотрит мне в глаза, а потом растерянно пожимает плечами.
— Успокой меня. Скажи, что это последствия шока, Алён.
Она снова кивает и с шумом тянет воздух.
Я много раз за последние дни представлял, как сделаю ей предложение. От банального ужина в ресторане до салютов на крыше. В итоге Иса проболтался и все испортил.