7
Макс и Софи пили кофе и негромко разговаривали. Между ними уже установилась такая связь, что им не надо было много слов, чтобы понимать друг друга. Их разговор был очень похож на зарисовки из скетчбука Макса. Они обменивались короткими фразами, а потом на некоторое время умолками, чтобы переварить и усвоить услышанное, и снова несколько коротких фраз. И взгляды, которые порой говорили им больше, чем слова. И лёгкое пожатие рук. Эти прикосновения превращали их на какое-то мгновение в одно целое. Это было прекрасное чувство. И главное, что они оба ощущали одно и то же. Здесь и сейчас, вот именно в этот момент возникло в них это чудо.
– Макс, я сегодня хочу остаться у тебя, – тихо проговорила Софи, – у тебя ведь есть отдельная комната. Просто нам нельзя разлучаться на время этой работы. Мы должны быть вместе, не расставаясь ни на минуту. Иначе ничего не получится. Я это чувствую. Да и ты, наверное, тоже.
– Конечно, оставайся, – место найдётся, – да оно уже давно ожидает именно тебя. Без малого уже полгода, с той нашей встречи. Да. Я ждал тебя, но позвал только сейчас, так как понял, что не могу без тебя.
– Я знаю это, и уже говорила тебе, что ты позвал меня – и я пришла.
– Вот и ладненько. Сейчас я ещё немного поработаю, а потом мы сходим с тобой куда-нибудь поужинать и отдохнуть. У нас впереди ещё очень много работы, так что особо расслабляться нам нельзя. Дорога каждая минута.
Они поработали ещё часок в таком же темпе, как и раньше, а потом отправились в кафе. Был уже вечер, но улицы, как это ни странно, были пустынными, да и в кафе народу оказалось совсем немного.
Само собой, кафе было то же самое, где они когда-то впервые встретились. Играла негромкая музыка, они пили свой привычный американо и закусывали круассанами. И почти не говорили.
8
Следующие несколько дней прошли в таком же режиме: утренний кофе, работа Макса за столом, прогулка и знакомая скамейка, а вечером поход в кафе. В какой-то момент работа Макса начала стопориться. Что-то он упускал из вида, что-то ускользало из его поля зрения. Он не мог сосредоточиться, и один за другим отправлял уже исписанные листы в корзину.
Софи ничем не могла ему помочь, так как и сама не понимала, в чём причина этого. И виноват тут был не только перфоратор, который безусловно осложнял работу. Надо было срочно что-то предпринимать, так как время было неумолимо.
– Что-то здесь не так, – сказала она Максу после очередного неудачного рисунка.
– Да. Я чувствую, что где-то во мне есть закрытый уголок, в который я никогда никого не допускал. Это моё личное, та часть меня, куда я и сам очень редко заглядываю. И не то, чтобы там хранилось что-то совсем мрачное. Вовсе нет. Но…
– Очень хорошо тебя понимаю, в каждом есть такое заповедное местечко. И там много всего не до конца понятого, что отложено когда-то на потом, но это «потом» так ещё и не наступило. Знаю по себе.
– И что же нам делать? Есть вещи, которые я тебе не могу рассказать, не затронув при этом третьих лиц. Это что-то такое, что несомненно сыграло в своё время очень большую роль в моём развитии, в становлении меня как личности. Да просто то место, где я сейчас нахожусь напрямую или косвенно зависит от тех событий.
– Но ты можешь хоть намекнуть мне, что же тогда с тобой случилось, возможно я бы смогла тебе помочь разобраться в тех ситуациях.
Макс надолго задумался. Но потом отрицательно покачал головой: «Скорее нет, чем да! Дай мне немного времени». Так они сидели и молчали, а потом отправились на прогулку, и на той же скамейке, прислонившись друг к другу плечами, снова долго молчали.
9
Наконец Макс на что-то решился и рассказал Софи пару эпизодов из своей юности, на первый взгляд вполне безобидных. Но во всех тех случаях ему надо было принимать решения, которые ставили его перед сложным выбором: либо он, либо кто-то другой. Вот тут-то и возникали третьи лица. Сторона, заинтересованная, но с противоположными убеждениями.
И те решения, которые Макс тогда принимал, и которые тогда казались ему единственно верными, на поверку оказались ошибочными, и больно ударили по всем сторонам. А что-то в дальнейшем исправить уже не было никакой возможности. Оставалось только одно единственное – порвать все связи, отдать все долги, и уйти не оборачиваясь, не обращая внимания на летящие вслед проклятия.