IAST
, aasana
3
– сидячая поза[4], место для сидения[5], поза) – согласно Йога-сутрам Патанджали, «это положение тела, которое удобно и приятно»
====== Часть 7. ======
За весь путь к полицейскому участку и всё время, проведённое в медицинской лаборатории, Новак старательно отводил взгляд, недовольно поджимая губы, и не проронил ни звука. В конце концов, захлопнув за Кастиэлем пассажирскую дверь Импалы, Винчестер не выдержал первым. Раздражённо фыркнув, он уселся на водительское сиденье и задумчиво погладил руль.
- Кастиэль, – нерешительно начал он.
- Заводите мотор, Дин. Уже поздно, – прижимая к груди руку, из которой брали на анализ кровь, и усердно смотря куда угодно, но только не в сторону адвоката. – Вас уже, наверное, жена заждалась.
- Что? Причём здесь моя…жена? – удивился Винчестер.
- Говорю же: уже поздно. Завтра важный день. И я хочу домой, – сухо проговорил Новак.
- Да послушай, Кас!
- Заводите, Дин! – парень повернул к нему лицо. – И я – Кастиэль.
- Ну почему ты такой упрямый?
- Ну, какой уж есть, – хмыкнув, Новак пожал плечами.
- Нет, так дело не пойдёт, – Винчестер провёл ладонью по лицу и, взъёрошив волосы, продолжил: – Если Я не устраиваю тебя, как адвокат, то ты можешь отказаться от моей помощи. Только вот вряд ли до завтра тебе удастся найти кого-нибудь лучше меня!
- О, так мы уже окончательно перешли на «Ты»?! – он приподнял брови.
- Не юли, Кас..тиэль! Будем помогать друг другу? Или мне стоит высадить тебя прямо сейчас и спокойно отправиться домой…как ты любезно заметил, к моей жене? – Дин выжидательно уставился на него, достойно выдержав сердитый взгляд.
– Поехали, – тихо буркнул Новак, устремляя взгляд на дорогу.
- Значит, ты больше не будешь выпендриваться и дуться, как девчонка?
- Это Я дуюсь, как девчонка?! – возмущённо пискнул Кастиэль, грозно сверкая глазами.
- Расслабься. Это просто метафора, – обворожительно улыбнувшись, Дин повернул ключ зажигания, трогаясь с места.
«Что у меня за необъяснимая тяга к панибратству?» – задавался он одним и тем же вопросом. Но, поглядывая украдкой на, внимательно следившего за дорогой, Кастиэля, Винчестер ощущал долгожданное тепло и спокойствие только от его близости. Новак, заметив, что его периодически изучают изумрудные глаза, снова поджал губы. Но Дин лишь усмехнулся, уже определённо точно зная, что это не всерьёз. И даже как-то…мило что ли, а на душе…всё теплее и теплее..
- Переживаешь насчёт завтра? – нарушая тишину, Винчестер быстро глянул в его сторону.
- Не особо, – Кастиэль, разогнув руку и раскатав рукав своей рубашки, застегнул пуговицу на манжете. – Ты ведь будешь рядом, – его тёмные ресницы медленно поднялись вверх. – Так что… Лучше ты скажи, Дин: должен ли я нервничать?
- Наверное. Не знаю, – он крепче сжал руль. – Я точно уверен в одном: Кроули, наверняка, устроит завтра целое представление, выстраивая линию обвинения.
- Хочет, чтобы я раскаялся и признал вину? Но Я – не виновен! – твёрдо заявил Новак. – Мне не в чем признаваться!
– Плохо, что ты наследник Роше, – сухо заметил Винчестер, опуская подбородок к груди и хмуря лоб.
- Себастьян…мне что-то оставил? – Кастиэль развернулся всем телом к водителю. – Серьёзно? Но…зачем? Я не понимаю…
- Ты хочешь сказать, что не знал об этом? – скептически изогнул бровь Винчестер.
- Не стоит на меня так смотреть, Дин, – тон Новака вмиг стал суровым. – Я никогда не просил его ни о чём подобном. Мне ни к чему его деньги!
- Ну, видимо, он считал иначе…
- В смысле?! Советую тебе выражаться яснее, чтобы мы вновь не… – он не успел договорить, как его прервали.
- В том смысле, что он, судя по всему, действительно…любил тебя и считал это достойным выражением своей…эм, благодарности за всё.
- Ты… – задохнулся от услышанного Кастиэль. – Ты думаешь, что Себастьян мог… Он, конечно, часто мне в чём-либо признавался, обещал или умолял… Но это всегда случалось во время секса… мне всегда казалось, что это всё от того, что Себастьян частенько бывал… «под кайфом», – он сжимал кулаки, рассеянно рассуждая вслух, будто сам с собою. – Грёбаные наркотики! – обречённо вздохнув, продолжил: – Но об искренности его чувств, я почему-то никогда не задумывался…
- Как ты можешь даже допускать мысль о том, что в тебя возможно НЕ влюбиться?
В салоне повисла неловкая, парализующая тишина. Оба немного шокировано переваривали сказанное и внезапно осознанное. Ох, как бы Винчестеру хотелось отрезать свой вредный язык, который где-то потерял свой «фильтр» между мозгом и ртом! Хотелось бы вернуть то тепло и уют первых минут поездки. Но это было уже неосуществимо. И Дин знал об этом. Они оба знали. И молчали.
- Не хочешь узнать сумму? – всё же решившись, Винчестер сменил тему.
- Нет.
- Совсем?
- Абсолютно! – и, чуть помедлив, добавил: – Дин, я могу попросить тебя об одной услуге?
- Конечно. Всё, что в моих силах…
- Составь, как опытный юрист, документ о том, что я отказываюсь от всего, что завещал мне Себастьян Роше. И как можно скорее. В идеале – до завтра. Я подпишу.
- ЧТО??? Ты с ума сошёл
- «ЕСЛИ»?
- Ладно, скажу по-другому: ты ведь его не убивал, а значит, и деньги унаследуешь с чистой совестью!
- Ты не понимаешь, Дин! Мне ВСЁ РАВНО! Отдай их лучше на благотворительность. И, кажется, я не просил уточнять сумму!? Хотя, какая разница…
Винчестер вымученно провёл ладонью по лицу и откинул голову назад, намеренно ударяясь затылком о подголовник.
- Мда, я, похоже, ошибся, назвав тебя «упрямым», – сказал он, ероша русые волосы.
- Да уж… – хмыкнул Новак.
- Ты не просто упрямый… Ты – самый упрямый из всех, кого я когда-либо видел! И даже Сэмми не такой засранец, по-моему. А с ним, уж поверь мне на слово, мало кто может тягаться в данном аспекте, – Дин улыбнулся, вспоминая «bichface» брата.
- Кто такой Сэмми?- поинтересовался Кастиэль с непередаваемой интонацией, проигнорировав первую часть.
Синие глаза вглядывались в лицо Винчестера с каким-то новым для него выражением: смесь любопытства и плохо скрываемой горечи.
- Сэмми, то есть Сэм – мой младший брат, – Новак незаметно выдохнул с облегчением. – Он следователь в убойном отделе. Тоже, кстати, участвует в расследовании этого дела. Хотя, – Дин, широко улыбаясь, взглянул на Кастиэля, – редко кто принимает его за моего младшего брата, потому что, начиная со старшей школы, он вымахал в настоящего Лося! Но для меня…он всё тот же «мелкий», мой братишка…Сэмми.
- Ты очень его любишь, – с какой-то нежностью заключил Новак, тронутый такой откровенностью.
- Да. Он моя семья, а точнее – единственное, что от неё осталось…
Кастиэль отвернулся и сильно закусил губу, чтобы вовремя остановиться и не задать следующий вопрос, который логично напрашивался следом: «А как же твоя…жена? Дети?». Он чувствовал себя довольно противоречиво: с одной стороны, странно неприятно, что такой фактор, как «наличие супруги и, возможно, детей у Дина», необъяснимо огорчал; а с другой – тайно радовал, что сам Винчестер не приписывал к понятию «Семья» ничего из этого! Пока Дин продолжал, улыбаясь, предаваться своим каким-то мыслям, его собственные плавно перетекли к воспоминаниям о своей семье, точнее о том, что от неё осталось… Помрачнев, Новак прижался виском к прохладному стеклу, но от тяжких дум его оторвал голос Дина:
- Я знаю, что Кроули будет напирать на вашу с Роше интимную жизнь. Опишет все «грязные» игры.
- Не «грязные», – мгновенно возразил Кастиэль.
- Для вас с Себастьяном – нет, но обыватели в вопросах секса очень консервативны. А среди присяжных таковых, к сожалению, обычно большинство.
- Не жалость ли ко мне я уловил в твоём тоне, Дин? – ехидно поинтересовался Новак.
- Ты – мой клиент, Кастиэль. Я не могу быть безразличным в данной ситуации.
- Мне не нужна ничья жалость, – ощетинившись, сощурился парень.
- Я и не считаю тебя жалким! Просто мне не всё равно! И чего ты снова придираешься? – возмутился Винчестер. – Если я не буду на твоей стороне, то не было вообще смысла браться за защиту твоей задницы! – озвучив последнюю фразу, его тут же бросило в жар – так двусмысленно она прозвучала.