— Тебе особое приглашение нужно? — прежде чем Морганит успела произнести первый слог, ее грубо развернули и толкнули вперед. Хлопнула дверь, безмолвно оповещая, что она попала, куда хотела. В воздухе витал аромат муската. Ральфа. Кажется, даже его имя пропитано этим запахом. Окутывая и унося в иное направление острых ощущений.
Глава третья
Есть вещи, которые настолько ужасны, что осознать их сразу невозможно. Есть такие обнаженные и откровенные, призывающие содрогаться, непреходящие в кошмаре — их же невозможно различить. Только потом в одиночестве среди обрывков воспоминаний собираешь из пепла собственное прошлое, которое от малейшего дуновения разлетается повсюду.
Глубоко вздохнув, Ральф провел ладонью по мокрым волосам, слегка взъерошив их. Во всем виноват обычный гребаный день в его паршивой жизни, потому что никак иначе сейчас он не мог назвать себя, как еще вчера, любимчиком фортуны и удачником. Еще вчера был полностью уверен — после успешного завершения плана непременно отметит, невзирая на то, когда это случится, через какой срок, за стаканом дорогого старинного вина. Ненавидел бренди и другие крепкие алкогольные напитки, опьяняющие и заставляющие терять контроль над действиями. Мыслями. Никогда не быть рабом спиртного или искать забвение из — за слабости в глубине бокала. Его первое правило.
Маленький мальчик, оставшийся в том чертовом детстве, навсегда запомнил, как легко сделать чужое своим, причем не прилагая особых усилий, лишь напоить того, кто внутренне ослабел или просто доверился. Именно так и поступил Джованни Сальери, воспользовавшись удобным моментом, крупно и жестко подставив его отца.
— Помогите! Пожалуйста, помогите!
Громкий голос ворвался в пелену размышлений, разрывая ее пополам и возвращая в реальность. Чертыхнувшись, Ральф поднялся с края кровати, на которой просидел уже почти сорок минут. Кинул бегло взгляд на настенные часы, удостоверяющие его мысль. Кстати, арендованный его секретарем домик, маленький и невзрачный по сравнению с модернизированным роскошным пентхаусом во Флориде, казался ему…раем. Сложно поверить, но иногда устаешь от шикарных домов и разных безделушек. Это последние восемь лет Ральф Вуд имел возможность позволить себе останавливаться в лучших гостиницах, скупать понравившуюся недвижимость, будучи востребованным и дорогим адвокатом, а раньше — вместе с матерью жили в примерно таком же жилище. Правда, более тесным, даже для двоих. Или это ему казалось из — за постоянных истерик матери и сумасшествия, с каждым днем становившимся невозможным безумием?
Подойдя к двери, Ральф собирался открыть ее, как вновь выругался. Там же девушка. Наверняка, голая. Только не сейчас. Только не на нее. Однако возбуждение, подхлестываемое недельным воздержание, взорвалось в теле при невольном представлении о нежной белоснежной кожи. Бархатной. Разум и язык говорили четко и трезво, но проклятая реакция вторила по — другому. Кровь закипает в жилах, разливаясь горячим потоком по венам. Откуда возникло это бьющееся возбуждение? Представляя, как капли воды стекают по покрасневшей от пара кожи, а зеленые бездонные глаза блаженно закачены, кровь начинает отдавать гулом в голове. Пульсировать в висках.
Выгнать ее к чертвой матери и забыть о сегодняшнем приключении. Забыться в работе, выкинув непрошеные эротические фантазии. С чего это ему работать, лишь бы угасить пламя внутри? Кто она такая, чтобы он реагировал на нее? Непонятная особа, буквально свалившаяся на него, заканчивающая собой череду неприятностей за сегодня. Ненужный элемент, действующий на без того расшатанные нервы. Бесцеремонной наглостью. Отсутствием стыда и манер. Дерзостью и равнодушным пустым взглядом. Даже он, способный умело заглушать какие — либо эмоции или не проявлять их, не выдерживал, отражая в глазах всю скопившуюся на нее злость и недовольство. Она же и не боялась. В огромных зеленых зрачках нет ничего, кроме пустоты. Никакого выражения. Смотрела впритык на него и в упор, и все равно создавалось впечатление, что мимо него. Словно в невидимую стену уперлась. Тряс за плечи и хватал. Никакой реакции. Стеклянные глаза. Или она настолько умелая актриса. Или она — последний и редкий вид бесчувственных людей. Может, элитная и дорогая куколка на одну ночь, вспыхивающая не от прикосновений, а от вида денег? Хотя, учитывая дизайнерское платье и бриллиантовые сережки, которые ему удалось разглядеть, когда говорил, склонившись к ее уху, богатство для нее совсем не чуждо.