— Не могу никого видеть, Юрка. Всегда перед глазами образец для сравнения.
— Что же ты собираешься делать?
— Вот станет совсем тепло, и мы с Троей отправимся бродяжничать. С детства об этом мечтала.
— А жить ты будешь на что, а питаться чем? Солнечной энергией?
— У меня же есть сила.
— Ну, и что?
— Воровать буду. Но только самое необходимое. А может и не только…
— Браво! — рассмеялся черт.
— Нет, решено. Ты со мной, Троя?
В этом сомнений не было. Собака повсюду следовала за своей хозяйкой, хотя та и не нуждалась в защите. Чудики выходили дочь Горгоны во второй раз, и она, узнав о том, что Беатриче покидает Дремучий Мир навсегда, поспешила на Ту Сторону, пока еще был цел мост. Среди людей она потеряла возможность говорить, зато могла долго слушать и, сочувствуя по-собачьи, тихонько поскуливать.
— Я думала, что чужая в Дремучем Мире, а оказалось, что здесь, — говорила ей хозяйка, и она соглашалась.
Однажды в конце апреля Беатриче пришла в школу, чтоб, наконец-то, забрать свой аттестат.
— Ты не придешь на выпускной? — спросила ее классная.
— Нет, — ответила она.
— Ты десять лет проучилась со своими одноклассниками и не хочешь провести с ними последний вечер?
— Мне это не интересно, — поморщилась девушка и увидела появившееся в приоткрытой двери знакомое лицо.
Через тридцать секунд Ритка уже висла у нее на руке и тащила по шумному коридору, нашептывая накопившиеся за эти месяцы новости.
— А еще у нас появился новый парень. Ты бы его видела! Такой лапушка!
— Кто такой? — спросила Бет не любопытства, а приличия ради.
— Блондин, голубые глаза, высокий. Все наши девчонки просто с ума посходили, а он еще не никого выбрал. По слухам, у него еще пока никого нет.
— Это радует, — молвила Бет равнодушно.
— Ну, а я о чем тебе говорю? Хочешь познакомлю? Да вот он идет.
Перед девушками внезапно выросла заметно подросшая фигура Лелио.
— Так! — властно молвила остолбеневшая от удивления бывшая наместница. — Что ты тут делаешь?
— Вы что, знакомы? — вытаращилась Марго. Изумлению ее не было предела…
Весь 11-в прильнул к окну, наблюдая, как новенький вожделенный красавчик и их с детсада знакомая, чокнутая Бет, вместе выходят из школы и о чем-то напряженно разговаривают. Но если бы они только слышали, о чем шла речь, то решили бы, что оба сбежали из психушки.
— Понимаешь, госпожа наместница…
— Не называй меня так! — прикрикнула Бет. — А то я подумаю, что ты издеваешься!
— Ну, прости. Я по привычке. Так вот. Иногда и я выхожу в мир людей. Скучно все время сидеть в Дремучем Мире. Ну, и ты ведь меня знаешь.
— Да. Ты любишь пошалить. А мама твоя в курсе, что ты здесь?
Лелио расхохотался:
— Я уже взрослый мальчик!
— И почему именно моя школа?
— Мне стало интересно. Захотелось посетить то место, где воспитали Первую наместницу Беатриче.
— Я же сказала тебе, не зови меня так!
— Еще раз прости, — поклонился Лелио, не переставая ухмыляться.
— Ну, и плут же ты! Хотя, ладно. Черт с тобой! Какое мое теперь дело? Морочь моим дорогим одноклассникам головы, сколько угодно, если тебе нравится.
— Пока нравится, а там посмотрим. А ты чем занимаешься в этом мире?
— Пока ничем. Собираюсь идти бродяжничать.
— Бродяжничать? Что за фантазия? Зачем это тебе?
— Тоску развеять.
Из-за ворот важно выплыла зевающая Троя, которая везде сопровождала свою хозяйку. Беатриче наклонилась к собаке и потрепала ее по загривку.
— Тоскуешь? — вдруг серьезно спросил Лелио.
— Пропади все пропадом! И в первую очередь твоя мамочка, которая наговорила мне бессмыслицы про любовь, которая всегда побеждает!
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Вряд ли. Мне ты ничем не поможешь, — с безнадегой в голосе произнесла Беатриче и, помолчав немного, хотела было спросить:-Как там… А впрочем, не важно…
Утром первого мая Беатриче собиралась в дорогу.
— Я беру только самое необходимое, — говорила она Трое. — Все остальное мы сможем добыть.
"Самое необходимое" легко поместилось в маленьком рюкзаке. Джинсы и куртка, под курткой майка — если будет жарко, дорогие и потому довольно прочные кроссовки, светлая косынка, чтоб не пекло голову, были уже надеты.
В комнату с зубной щеткой во рту вошла Елена Сергеевна, на ходу сообщая хорошую новость:
— Бети, вчера я договорилась с Анной Федоровной по поводу университета. А ты куда-то собираешься?
— Да, мама. Я ухожу.
— С рюкзаком? Надолго? К ужину будешь?
— Нет, я буду к зиме, — не шутя заявила дочь.
— Как угодно! — фыркнула мать. — Только сегодня у тебя встреча с твоим будущим преподавателем. Не опоздай. Ты ведь хочешь стать студенткой университета?
— Нет, мама, я хочу стать бродягой. Извини, мне пора. Прощай!
— Бети! Бети! — неслось ей вслед, когда она спускалась по лестнице. — Так ты будешь к вечеру?
Елена Сергеевна так ничего и не поняла.
— Не волнуйся! И не вздумай заявлять в милицию. Они меня все равно не отыщут! — был ей ответ.
Они отправились на восток, в сияющий, искрящийся, но утомительный май. Стараясь избегать дорог, Беатриче и пес-дух вошли в городской парк, который плавно перетекал в обширный городской массив, тянущийся почти до соседнего района.
— Просто будем идти по компасу и неважно куда, — объясняла хозяйка своей собаке. — Что ты хочешь спросить? Зачем нам тогда вообще куда-то идти? Будем надеяться, что нас ждут приключения, которые отвлекут меня от грустных мыслей. Посмотри, Троя, какая весна! Какая зелень! Просто изумруды и топазы!
Восторг с горьким привкусом грусти.
Они отправились по идущей в узкой просеке дороге, которая слегка заросла мягкой курчавой травкой. В этом году по ней еще никто не проезжал и не проходил. И первыми по ней прошагали бродяги, стремящиеся на восход солнца.
По их следам со скоростью человеческого шага двигался восхитительный вороной конь с прекрасным и величественным всадником.
— Почему-то мне кажется, что мы здесь не одни? — спросила Беатриче свою собаку, но та ничего не могла учуять.
Оберон возник словно из воздуха прямо за спиной путешественников. Троя, тотчас почуяв его, обернулась и зарычала. Беатриче резко повернула голову, приготовившись в случае опасности защищаться, но тут же застыла в недоверчивом удивлении. Она совершенно не ведала, как отреагировать на внезапное появлении Гавра здесь, в ее мире, на дикой лесной дороге. Не знала она и, зачем он здесь, и решительно приказывала себе, не извлекать из своего сердца давно похороненную там надежду.
— Зачем ты тут? — спросила она, наконец, недоверчиво и, как ей самой показалось, достаточно равнодушно.
— Я пришел за тобой. — ответил ей получеловек и полуангел.
— Ты хочешь, чтоб я ушла с тобой в твой мир? — с сомнением спросила Беатриче.
— Да.
— Но почему?
— Я чувствую себя виноватым перед тобой.
— И только-то? Тогда можешь очистить свою совесть: я давно уже не держу на тебя зла. Да и никогда не держала.
Утопленница-надежда не воскресла из мертвых.
— Рад это слышать. Так ты не хочешь вернуться со мной в Дремучий Мир?
— А ты уже не боишься, что я займу твой трон?
— А ты бы хотела получить мой трон? — спросил он.
— Ты ведь знаешь, что кроме тебя мне не нужно никого и ничего.
— Тогда пойдем со мной.
— И пойду.
— Ты согласна?
Вместо ответа она улыбнулась и подала ему свою руку. Через мгновенье она уже сидела в седле, и послушный и совсем уже не бешеный вороной конь, осторожно вышагивая, направился в сторону леса. За ним, сохраняя почтительную дистанцию, шел пес-дух. Над лесом все жарче разгоралось молодое солнце. Беатриче не знала, сколько ей суждено быть рядом с Гавром, до тех пор пока бессмертный титан снова не заскучает, и она станет ему не нужна. Но даже если бы это был всего лишь один день, она ни за что бы не променяла этот день на вечность.