Если говорить о Черве, то нельзя сказать точно, как именно он был связан с демонами. Из всех упоминаний, понятно становиться только то, что изначально его относили к «древним Богам», которые правили миром живых и изгнали его в ад. Тем не менее, многочисленные данные из раскопок, проводимых археологами, указывают на большое количество храмов, построенных в честь Червя, ещё до предполагаемого изгнания. Позже их количество резко упало, а те что остались, были разграблены и сожжены. В скорее, облик Червя начали всё чаще связывать с потусторонними силами и самим естеством зла, а его прообраз причислять к родоначальнику всех самых тёмных сторон человеческого характера.
Ещё многими другими поистине ужасающими книгами и знаниями владел Белатор, бережно сохраняя их всю свою сознательную жизнь. Будучи мёртвым, его интерес к непостижимому не угасал, приобретая новые извращённые грани. Он ещё при жизни был уверен в том, что после всего того что он натворил, его постигнет невообразимо ужасное наказание, несмотря на то, что холодный ум не давал ему возможности поверить в саму лишь возможность существования мест вроде этого, как и то, что провинившихся людей ссылали бы именно сюда.
Вид тлена и разрухи окружающего город, внушал страх и ощущение непреодолимого ужаса. Раскинувшаяся на десяток метров в ширину дорога бесконечно тянула вперёд неразрывную цепь замысловатых, тонких улочек по сторонам. Поодаль друг от друга хлюпали по лужам крови и треснутым костям гротескного вида существа, обходя рыцаря и Белатора.
Парень, жадно изучал архитектуру города, внимательно разглядывая фактуру каждого кирпичика. Дома тянулись на пару этажей вверх. Они были построены из массивных блоков песчаника, обильно насаженных крохотными кристаллическими наростами и шероховатостями, так что те, с виду, напоминали мозаику из сотен маленьких кирпичиков. У основания стен, дома сливались с зыбкой угольной землёй, а к окончанию перекрашивались в охру и белели. На краях блоков торчали заострённые белые кристаллы песка, фрагменты костей и мышечной ткани.
- Юсуф Ямир… - произнёс рыцарь, не дожидаясь вопроса, когда Торальд поравнялся с ним. – На случай, если тебе понадобится помощь от рыцарей ордена, просто скажи, что ты помог мне.
- Буду знать. А что за жидкость была в пузырьке?
- Обычная вода из единственной реки в округе, Стикса. Это одна из тех рек, что наполнены водой, а не серой с аммиаком или лавой. Но не думай её пить. Люди выпив её не умирают, но память потерять можно на раз. Кстати, может ты так и потерял свою?
- Нет, я уже вполне себе вспомнил кто я и что случилось… Это слишком личное.
- Все мы попадаем сюда за грехи свои перед Владыкой. Я виню себя за бесчинства, жестокость, бессердечность и всю пролитую кровь на той земле, как и любой другой рыцарь ордена. Таковы мы были, токовыми мы останемся во век, и только истинный путь отбросит эти оковы.
- И что же у вас за вера такая?
- Наш орден на земле был занят не тем. После смерти, наш наставник, первый император, осознал истинный путь, и с тех пор мы пополняем свои ряды умершими братьями, склоняя их веру на правильную дорогу.
- Я помню истории про Тимерия. – произнёс Торальд. - Императора убили, напоив расплавленным золотом, его же личная охрана, когда он перестал им платить. Ему вспороли брюхо, набив вместо золота, дёрн и навоз. После обезглавили, и вбили в холм, как чучело.
- Это наша история. Мы были Священным орденом, до вырождения в Культ Крови по воле императора Тимерия. Он провозгласил себя высшим среди живых, богом над смертными и умер за свою циничность. Теперь, познав настоящий вкус крови, узрев в небе свет во мгле, ему открылось озарение. Владыка говорил с ним, наш истинный Бог. Тогда, император склонился перед ним, и обрёк себя на вечную службу священному пламени неугасаемой звезды в оковах горы Олимп.
Спустя пол часа быстрого шага, они добрались до полуразрушенного готического храма-исполина. Его пепельно-угольные стены украшали красные круги с семи-конечными пентаграммами внутри. Уцелевшие окна с закопчёнными витражами едва отличимые от стен, разве что, по крохотным плоским углублениям. Массивные деревянные двери с железными скобами, с грохотом и скрипом отворились.