Целая группа военных и людей в костюмах переглянулись. Несколько секунд подумали и кивнули.
Я кивнул в ответ. «Что ж, первый этап пройден. Я действительно им необходим.»
— Значит, давайте приступать, — поворачиваюсь я.
Стояла первая группа. Передо мной на мониторе высветился список с заключёнными и их фотографии: десять человек. При желании я мог нажать и увидеть полное дело. Но мне, наверное, это без разницы.
Зато вот… то, на что я действительно обратил внимание — на количество страниц. Если на одной странице по десять людей, то страниц всего… сорок три.
«Это ж сколько здесь голов летит ежедневно за военные преступления», — протяжно выдохнул я, — «И сколько же среди них, возможно, невиновных?»
На мои плечи тут же рухнул груз, а брови нахмурились сами собой. Ответственность. Со всех сторон меня поджала ответственность от которой хочется сбежать. Это не мои проблемы! Не я виноват!
Но тот военный был абсолютно прав — если я сейчас просто развернусь, эта ответственность никуда не денется. Я владею силой. Я могу это решить. Я МОГУ помочь! Если я просто откажусь… избегу ли я мук совести?
«Ну, вот, походу, последние два дня здесь я и проведу», — качаю я головой.
Приступаем.
Третий глаз открывается! Двое заключённых за бронированным стеклом тут же поджимаются, а их взгляд мечется в поисках неожиданной угрозы! Ну и, естественно, эти же два человека были самыми прогнившими. Здесь абсолютно нет вопросов.
Я выделяю их фотографии на мониторе и говорю:
— Полностью гнилые. Очень плохая душа, гарантированно ад.
Обводка вокруг фотографии меняется на красную. И скажу честно… от этого мне стало слегка не по себе. Красный ведь… означает ликвидацию.
Я ведь буквально указываю, кого убивать. Я не просто трибунал, я не просто судья, сейчас я фактически палач.
Да, мне объяснили, что не все здесь осуждены на казнь, но у всех здесь тяжёлые дела, в которых нужно дополнительно разбираться. Поэтому почти все здесь так или иначе нуждаются в моём одобрении. У меня в руках огромная ответственность, огромная сила, огромная власть! И красный цвет вокруг фотографий это лишь подтвердил.
Я прикрываю глаза и выдыхаю, успокаивая бьющееся сердце. Мозг противится, но душой… я верю.
Вера — вот что ведёт меня. Вера в то, что это правильно и я справлюсь.
«Ладно, продолжаем»
Смотрю на следующих — четверо были с небольшой темнотой, но она из разряда каких-то маленьких тёмных тайн, каких-то небольших грешков, за которые, скорее всего, Бездна их даже не притянет. Да, что уж там, даже у моей матери такое! Она ведь та ещё любительница выгоды и преувеличений, и с посторонними ради нашего благополучия она может быть не совсем честным человеком.
Я указываю на каждого из них и говорю:
— Совсем немного, практически чисты.
Мне кивнули и вокруг их фотографий появилось зелёное свечение. Здесь тоже всё понятно — они одобрены мной, и уже с учётом этого будет дальнейший суд.
Но вот, наступил момент, о котором я прекрасно знал и которого, наверное, даже побаивался. Осталось четыре человека… и про всех четырёх я совершенно не знаю, что сказать.
В них было больше темноты, чем в прошлых четырёх, но куда меньше, чем в первых двух! Они недостаточно светлые, чтобы их точно одобрить, и недостаточно тёмные, чтобы точно забраковать! Они не склоняются ни в какую из этих двух сторон, даже приблизительно, и разброс их грехов и причин темноты невероятно огромен!
— А что если я скажу, что не смогу сказать по оставшимся? — вздохнул я.
— Мы продолжим собственное расследование. Без твоих указаний. Потому что их просто нет, очевидно. Вы никак не повлияете на их судьбу.
Не повлияю…
Значит, потенциально выпущу убийцу на свободу, и потенциально загублю невиновного.
Нет, конечно я не моралист-идиот. Вот ТУТ уже я действительно не буду себя винить, ведь это и правда не моя работа, как и не моя вина что они здесь оказались в первую очередь.
— Скажите, вы ведь раньше действительно казнили невиновных, да?
— Да, Кайзер. Такое было, к сожалению, — отвечают, глядя мне в глаза.
— И часто это происходит? — вновь уточняю я, хотя уже знаю ответ.
— Редко. Весьма редко.
Я выдыхаю и медленно поворачиваюсь обратно на стекло. Четыре человека ждут моего приговора. И мой глаз… он бессилен. Он может лишь показать темноту, но не может определить её природу. Я смотрю на каждого из них, пытаясь найти хоть какую-то подсказку, хоть малейший намек. Но нет. Темнота в их душах настолько похожа, что различить её оттенки просто невозможно.