Они не перестанут меня любить, как и не станут любить меньше. Я знаю этих людей.
Зато вот, и вот при этом всём, любить меня они не перестанут, а прикольный милый микрочелик-карапуз в семье появится! С которым и я, в том числе, смогу тоже поприкалываться! Уж я-то знаю как с карапузами совладать! На одном языке ведь говорим: «Гугу-гага», вот это вот всё не забыто! Буду справляться лучше родителей.
Я чувствую, что хочу обидеться и заревновать, но я просто не могу — прекрасно знаю, что мои страхи не оправдаются. А потому, переборов этот детский позыв, я со вздохом качаю головой и также улыбаюсь.
Я тоже, как и все, просто радуюсь.
Да и в конце концов, я порой на год пропадаю вообще! Им будет хоть с кем понянчиться и поговорить.
Но кое-что всё-таки в этой истории меня смущает. После того, как я улыбнулся, я резко нахмурился, подпер бока руками и посмотрел то на маму, то на папу. Внимательно вгляделся в её живот и снова посмотрел на родителей.
Они заметили мой подозрительный взгляд и на секунду остановили свою безграничную радость:
— Что такое, Миша? — спросил отец.
— Я знаю, как он там оказался… — прищурился я, — Я знаю, что вы делали…
Мама с отцом переглянулись. И пока они в неловком замешательстве, я открываю третий глаз и смотрю на мамин животик! Внимательно и пристально пытаюсь выследить там перерождение древнего злого бога тьмы и зла, и тёмного зла. И нет, ничего. То ли там пока нет души, то ли у мамы сверхтехнологичный экранированный бронированный живот.
— Что там, Миша? Ваш прадед не пытается там переродиться⁈
— Да вроде нет, — хмурюсь я, — Пока чисто.
Мама протяжно выдыхает. Ну да, с нашей историей действительно есть повод переживать на этот счёт.
— Капец. А кто там, мальчик или девочка⁈ — радость и предвкушение начинали доходить и до меня тоже, — Если мальчик, то я буду братом⁈
— Миша… ты в любом случае будешь братом, — вздохнула мама.
— А-а-а. Нифига.
Ну да, интеллект вне стрессовых ситуаций не самая сильная черта нашей семьи.
В общем, семейной радости не было предела. И на фоне эмоционального подъёма мама, не знаю почему, решила, что приготовит даже в два раза больше! Ещё и тортик состряпает. Готовить-то она, в принципе, умела и вполне хорошо, только не любила — лентяйка она.
И когда счастливая беременная женщина скрылась за стеной нехилой по размеру кухни, мы остались с отцом вдвоём. И очевидно, должен был произойти разговор.
— Миша, ты же понимаешь, что всё это значит? — присел он на колено, смотря мне в глаза.
— Ага. Всё кратно усложнилось, — вздыхаю я.
— Лажать вообще нельзя. Ни мне, ни тебе, — кивает он, подтверждая мою догадку, — Раньше у нас была хоть какая-то фора, но здоровье, в том числе эмоциональное — отражается на ребёнке. Если раньше мы с тобой нервировали просто женщину, отдельного человека, то сейчас мы будем влиять ещё на одного члена нашей семьи, понимаешь? Ты, я… мы здесь главная сила. И на наших плечах защита мамы и человечка в ней. Поэтому теперь права на ошибку… у нас практически нет.
— Да всё я понимаю, папа, — вздыхаю я, — Как говорил Барон: «Пора брать жопу в руки. И не женскую, а свою».
— Да, — вздыхает он, глядя в сторону кухни и щебечущей там счастливой жены, — Примерно так и есть.
Я выдыхаю, упираю руки в бока и серьёзно задумываюсь над тем, что будет дальше.
Ну… что это получается, я скоро стану старшим братом? Чертовски проблемным и чертовски сильным старшим братом в чертовски странной семье с ещё более странным окружением.
И как старший братик я должен буду наставить нового карапуза на путь истинный — защищать, оберегать и любить. Ведь этому меня всю жизнь учили. Любящая семья — достойна любви ещё большей, чем они дарили тебе.
— У меня уже есть идея как добавить больше защиты маме… — вздыхаю я, наконец решаясь расслабиться.
— Крысы?
— В том числе. Но крыс видно, и не везде они помогут. В отличие… от фамильяров в тенях.
— А такое возможно? — хмурится он.
— Если клонов из Эфира сделать можно, то и энергетических зверей в энергополе мамы — тоже. Просто нужно не забивать на обучение.
Я поднял глаза на улыбающуюся на кухне маму. Посмотрел на неё, а потом на её живот:
— Я не подведу, — прошептал я так, чтобы слышал только отец, — Я не дам их в обиду.
— Я в тебя верю, — кивает Марк, встаёт с колена и, потянувшись, с улыбкой зевает, — Что-ж… ну, тогда поздравляю со счастливой новостью, сын! Пойдём помогать маме. Поверь, заниматься этим без напоминаний — научен горьким опытом, — он развернулся и пошёл к жене, — Дорогая, помощь нужна?