— Конечно, господин! Если позволите, я лично провожу вас, тут не очень далеко, пешком за пять минут дойдём. Только секунду, сменщика предупрежу!
Мы не спеша пошли по широкой улице. Горели фонари, похожие на электрические, как в том подземелье. И к ним тоже не шли провода. Набухающие почки на деревьях и крохотная травка расслабляли. Всегда обожал весну, точнее первые прогалины и цвет совсем молоденькой листвы. Вот только намёков на снег здесь не было, да и некоторые деревья уже были полноценно зелёными, тогда как некоторые были ещё совсем лысыми.
Наконец, мы дошли до двухэтажного здания, с колоннами спереди и арочными мозаичными окнами. Не, ну реально как в семнадцатый век попал, хотя может и в другой, с историей я дружил так себе. И да, теперь новое летоисчисление. Хотелось бы узнать подробнее, что за конец света приключился с этим миром. Четыре тысячи сто с чем-то лет назад.
Привратник открыл мне дверь, склонившись и пропуская меня внутрь. Мелодично блымкнул колокольчик. Из неприметной дверки за стойкой вылез настоящий еврей из карикатур моего времени. Большой горбатый нос, сутулая спина, крохотные ладошки и пейсы из-под широкополой шляпы. Он напомнил мне моего коллегу, который вскоре точно стал бы моим другом, если бы я не… Интересно, как к моей пропаже отнеслись все знакомые и друзья?
— Чем могу быть полезен, господин? — елейным голосом спросил он. — Нумер, поесть, женщин, вина? Может, ещё каких необычных развлечений? У нас и мужчины есть, и даже зоопарк целый!
— Ты охренел? — моментально взорвался я. — Комнату! Лучшую! И чтобы больше ни одного подобного предложения!
— Как будет угодно! — виновато потупил глазки старичок, при этом внимательно наблюдая за мной.
И, судя по его взгляду, что-то ему не нравилось. Похоже, он чувствовал фальшь с моей стороны. Точно, прожжённый еврей, причём с Одессы моего времени. Классический такой. До карикатурности. Я прямо ждал фразы «таки шо вы мне мозг делаете?», или подобной.
— Могу я поинтересоваться, где ваш багаж? — вежливо уточнил он. Его доставят позже?
— Я налегке, — недовольно ответил я. — Меня ограбили по дороге, мой транспорт уничтожен, пришлось переться пешком несколько километров.
— Ох, мои соболезнования! — всплеснул руками старичок. — Вот только позвольте поинтересоваться, у вас есть, чем расплачиваться?
— Деньги у господина есть, — вступился за меня охранник с ворот, который всё ещё топтался рядом. — Мы завтра принесём сдачу за оплату входа в неурочное время, на месяц жизни хватит у вас. Ну, или сколько будет угодно господину.
— Отлично! — расплылся в улыбке тощий седой хозяин. — Прошу следовать за мной! Изволите заказать себе в нумер ужин? Я сию же секунду подниму кухарок.
— Да, любезный, — вспомнил я опыт общения с подобными людьми. — Буду благодарен. И пускай кухарки расстараются! И да, рыбу я не люблю!
— Рыбу? — еврей совсем насторожился, и теперь смотрел на меня с подозрением, уже не скрывая его. — Вы о чём?
— Да тут в одной стране попробовал блюдо, — на ходу начал сочинять я, судорожно соображая о происходящем. — Рыба называлось. Гадость редкая, вот я на всякий случай и предупреждаю, я же не знаю ваших возможностей и вашей кухни.
— Стране? — глаза совсем сузились. — Вы хотели сказать стороне? Я плохо вас понимаю.
Мля! Да что происходит-то? Как же мне не хватает информации! Я как слепой щенок, тыкаюсь носом в поисках мамкиной сиськи, и постоянно попадаю носом не туда. При этом сильно удивляя окружающих. Хотя… есть идея.
— Простите, ежели иногда говорю странные вещи, — тут же озвучил я её. — Просто при нападении сильно ударился головой. Видите, шишка на затылке какая? И теперь одно помню, другое не помню. Причём воспоминания вылазят независимо от разума и собственного желания. Вот вы заговорили про кухню, и у меня выползла какая-то рыба. Возможно, я какой-то учёный, вот всякие заумные термины и вылазят. А может ещё что. Правда, многого не помню, простите.
Взгляд старика потеплел, он явно поверил моей импровизации и простил мне все странности. В его взгляде даже появился намёк на жалость, чего от подобного человека я явно не ожидал. Вот только жалось я ненавидел всей душой, но придётся потерпеть ради собственного выживания.
— Хорошо, господин! — воскликнул он. — Утром могу вызвать к вам лекаря, а пока пойдёмте уже в номер, что мы всё ещё в холле общаемся, вам бы отдохнуть. Явно надо! Подобные травмы чрезвычайно опасны.
Охранник, поклонившись, выскользнул за дверь со словами о том, что утром сдача будет у меня. Похоже, мои наниты синтезировали какую-то крупную местную валюту. А мы направились к лестнице. Номер оказался довольно комфортным, огромная кровать в спальне, небольшая гостиная с барной стойкой и даже шестом для танцев, и большая ванная комната, где, казалось, за эти четыре тысячи лет ничего не изменилось, всё было привычным.