Норденшельд находился, по своему обыкновению, в физическом кабинете. Навстречу нам попался хранитель музея Биндстрем, несший реторты.
— Старик там, но очень занят! — шепнул он мне мимоходом.
Войдя в физический кабинет, мы увидели, что „старик Норд“ возится со своими минералами. При виде его широкой мускулистой спины мне невольно вспомнилось одно приключение в Енисейской экспедиции в 1875 году. По реке ходили большие волны, ежеминутно угрожавшие потопить лодку, в которой плыли путешественники. Норденшельд, недолго думая, взял да уселся на самый край кормы и предоставил холодным как лед волнам разбиваться о его широкую спину. Так и сидел он несколько часов, изображая устой против волн. Из людей подобного закала и создаются исследователи полярных стран!
Поздоровавшись с Норденшельдом, я представил ему своего спутника:
— Лаборант Бергенского музея Нансен. Он решил совершить переход через материковый лед Гренландии.
— Вот как!
— Но прежде ему хотелось бы побеседовать немножко с тобой.
— Милости просим! Итак, господин Нансен решил перейти Гренландию?
Перед Норденшельдом как будто взорвалась бомба. Первоначально ласковое, но несколько рассеянное выражение исчезло с его лица. Он весь превратился в слух и внимание и словно мерил молодого гостя глазами, чтобы убедиться в том, что он за человек. Затем он вымолвил весело:
— Могу подарить господину Нансену пару прекрасных сапог. Да, я нисколько не шучу. В таких случаях крайне важно обеспечить себя обувью первейшего сорта.
Лед был сломан. Нансен начал развивать свой план. Норденшельд слушал, время от времени скептически кивая головой и ставя изредка какой-нибудь вопрос. В общем план Нансена представился ему, насколько я понял, хотя и очень смелым, но не безусловно невыполнимым. Было видно, что самая личность Нансена с первого же взгляда произвела на него сильное впечатление, и старик тут же изъявил свою полную готовность содействовать молодому смельчаку советами и опытом.
Предстояло еще разобраться в массе подробностей плана и решить множество вопросов, касающихся практической стороны экспедиции, но старик был очень занят, и потому мы условились, что Нансен зайдет к нему побеседовать в другой раз. Мы расстались с тем, чтобы свидеться в тот же вечер в Геологическом обществе. Перед уходом я шепнул Норденшельду на ухо:
— Ну, как по-твоему? Я со своей стороны уверен в том, что он перейдет.
— Может быть, ты окажешься правым! — ответил Норденшельд. Но выражение лица его вновь приняло скептический оттенок.
После заседания в Геологическом обществе Нансен зашел ко мне. Было уже довольно поздно. Вдруг во время нашей беседы, которую я вел с большой горячностью, а Нансен со спокойной уверенностью, раздался звонок, и явился Норденшельд. Теперь я понял, что он серьезно заинтересован.
Мы засиделись далеко за полночь, толкуя как о проектируемой Гренландской экспедиции, так и о других арктических и антарктических экспедициях.
Несколько дней спустя Нансен уехал в Христианию. Увез ли он с собой обещанную Норденшельдом пару сапог, мне не известно. Знаю лишь, что Норденшельд послал ему потом пару снежных очков. Зато Нансен, без сомнения, увез с собой немало важных указаний и убеждение в полном понимании и сочувствии со стороны знаменитого исследователя полярных стран».
Нансен не терял ни одного дня. Ободренный поддержкой Норденшельда, он обратился в Шведскую Академию наук с просьбой о правительственной субсидии для задуманной экспедиции. Просил очень скромную сумму — всего пять тысяч крон.
Несмотря на рекомендацию Академии, правительство отказалось выдать субсидию. В то же время в печати появились резкие возражения и даже грубые насмешки над человеком, затеявшим «совершить увеселительную прогулку в Гренландию» на государственные средства. Нашлись люди, которые называли план Нансена фантазией сумасшедшего. Одна бергенская газетка, например, поместила такое зубоскальское объявление: «В июне этого года хранителем музея Нансеном будет дано представление — бег на лыжах со скачками на материковом льду Гренландии. Места для публики — в трещинах. Обратных билетов можно не брать».
Даже в кругах, настроенных более серьезно, кое-кто поговаривал, что «грех содействовать намеренному самоубийству». А один датский исследователь Гренландии на лекции в Копенгагене утверждал: «Для тех, кто знаком с климатическими и географическими условиями восточной Гренландии, нет никакого сомнения в том, что Нансен, если корабль не сумеет взять его обратно, когда он будет вынужден отказаться от своего предприятия, погубит без всякой пользы свою жизнь и жизни своих спутников».