Однако я бы предпочел иметь дело с папарацци, чем терпеть гнев тренера.
Я не знал, что лицо может менять столько оттенков красного за столь короткое время, но он доказал, что мое предыдущее понимание биологии неверно. Когда оно достигло особенно завораживающего оттенка пурпурного, я забеспокоился, что мне придется добавить убийство моего тренера в список обид, которые некоторые члены общественности имели на меня.
— Ты не пропускаешь матчи, чтобы увидеть свою девушку! — Вена на его виске пульсировала так яростно, что я почти ожидал, что она выскочит, потянется через стол и задушит меня. — Из всех чертовски глупых, безрассудных вещей, которые ты сделал, это должно занять первое место!
— Она была в больнице. — Я защищался, как только мог. Я понимал, почему он расстроился, но это было не похоже на то, что я пропустил матч, чтобы порезвиться на пляже. У меня была веская причина. — Мне позвонили прямо перед матчем, и мне пришлось принять решение за доли секунды. Если бы в больнице была ваша дочь, разве вы не поступили бы так же?
Мне хотелось забрать последнюю фразу обратно, прежде чем она слетела с моего рта. Тренер был чрезвычайно оберегающим по отношению к Бруклин, и ссылаться на нее каким-либо образом, когда он был в ярости, было, вероятно, не лучшей моей идеей.
Грозовая туча омрачила его лицо.
— Что ты только что сказал?
Я побледнел.
— Я имею в виду, это была чрезвычайная ситуация, сэр, — поправил я. — Мне жаль, что я пропустил матч, но я бы не сделал этого, если бы это не было важно.
К счастью, ни один из таблоидов не сообщил о причине госпитализации Скарлетт. Для меня причина была важна, но я подозревал, что тренер не считал это серьезным, поскольку ее выписали после ночного пребывания в больнице. Черт, он не стал бы считать серьезным ничего, кроме почти смертельного состояния. Однако он не мог этого доказать.
Судя по дерганью его челюсти, он пришел к такому же выводу, но он был этим не доволен.
— В следующий раз, — сказал он, — ты позвонишь мне и расскажешь, что, черт возьми, происходит. Я не хочу слышать это от твоего напыщенного PR-агента.
Неужели он собирался отпустить меня с крючка?
Я затаил дыхание.
— Да, сэр.
— Сейчас. — Взгляд тренера пригвоздил меня, как бьющегося жука, к моему стулу. Черт. Не соскочил с крючка, в конце концов. — Можешь объяснить, почему и мой капитан, и мой ведущий нападающий пришли на тренировку сегодня с таким видом, будто проиграли раунд в бою ММА?
Я заставил себя не прикасаться к рассеченной губе. Папарацци, конечно, пронюхали о наших травмах, когда мы прибыли на тренировочную площадку. Вероятно, в тот самый момент они распускали скабрезные истории о нашей ссоре из-за Скарлетт.
Они не ошиблись бы, но я не собирался потчевать тренера неприглядными подробностями субботних событий.
— У нас с Винсентом возникло недопонимание, которое… обострилось на выходных, но мы разобрались. Обещаю, это больше не повторится. Сэр, — быстро добавил я.
— Лучше не надо. — Жилка на виске тренера снова запульсировала. — Пока я это пропущу, но, если я почувствую хоть малейший намек на разногласие между вами сегодня или в любой другой день, я не буду таким снисходительным. А теперь убирайся отсюда и присоединяйся к своим товарищам по команде на тренировках. Ты и так пропустил достаточно работы на прошлой неделе.
Облегчение разлилось по моим венам. Он не посадил меня на скамейку запасных или не заставил, не знаю, драить стадион зубной щеткой. Слава богу.
— Да, сэр.
Встреча прошла гораздо лучше, чем я ожидал, но я поспешил уйти, прежде чем он передумает.
Я пропустил только разминку и первые пять минут тренировки, так что мне не потребовалось много времени, чтобы наверстать упущенное.
Остальные члены команды не держали на меня зла из-за моего отсутствия в субботу — у них тоже были жены, подруги и любимые члены семьи; они понимали, но по их взглядам я мог сказать, что им было любопытно узнать о Скарлетт и моей встрече с тренером.
— Что случилось? — набросился Адиль во время нашего первого перерыва. — Что сказал тренер?
Остальные игроки подошли и навострили уши, слушая, как я подвожу итоги нашего разговора.
— Тебе повезло, приятель, — Стивенс похлопал меня по плечу. — Если бы матч закончился поражением, а не ничьей…
По группе пробежала дрожь. Если бы мы проиграли, я бы лежал на шесть футов под полем, а не стоял на нем.