Ничего из этого не было нормальным. Не то, что мы стояли здесь. Не то, как он смотрел на меня. Не то, как мое сердце билось в ответ.
Этого было достаточно, чтобы заставить меня поверить, что нормальность переоценена.
Ашер сократил расстояние между нами двумя осторожными шагами.
Моя спина прижалась к стене. Мне некуда было бежать; даже если бы я могла, я бы никуда не пошла.
Я знала, с той минуты, как вышла из дома, что это может произойти. Часть меня ожидала этого.
Движение вперед и назад, отдача и принятие, отрицание и притяжение — каждый элемент хореографии вел нас к этому моменту.
— Платонические. — Тепло дыхания Ашера коснулось моей кожи. — Тебе это кажется платоническим?
Я не могла думать, не могла двигаться, не могла дышать, когда его рука скользнула вверх по моей руке и по голому изгибу моего плеча. Я горела везде, где он касался, моя кожа была не более чем картой маленьких пожаров, которые поглощали весь оставшийся кислород в моих легких.
Каждый мускул был натянут сильнее тетивы. Когда его ладонь достигла моего затылка, мое тело инстинктивно выгнулось, ровно настолько, чтобы его глаза вспыхнули жаром.
Его рука сжалась, удерживая меня на месте.
— Я задал тебе вопрос, Скарлетт.
Дрожь пробежала по моему телу от головы до кончиков пальцев ног.
Ты считаешь это платоническим?
— Нет, — прошептала я. — Не считаю.
Еще один вздох вырвался из его груди.
Это было последнее предупреждение, которое я получила, прежде чем он притянул меня к себе и наклонился к моим губам.
ГЛАВА 18
Мир взорвался калейдоскопом ощущений.
Я ахнула, ошеломленная внезапным натиском. Ашер воспользовался возможностью углубить поцелуй, скользнув языком внутрь и исследуя мой рот с такой ленивой чувственностью, что любое сопротивление, которое я могла проявить, просто уплыло.
Некоторые мужчины были нежными, другие агрессивными. У каждого была своя техника, и Ашер целовал так, как он играл: умело, доминантно и так основательно в своем подходе, что это сводило меня с ума.
Я прижалась к нему крепче, желая большего.
Каждая секунда поцелуя распутывала меня на один дюйм. Скольжение его языка. Крепкая хватка на моей шее. Восхитительное усиление давления — сначала мягкое, потом сильнее, требовательное.
Я разваливалась на части, и только он удерживал меня от падения.
Я провела руками по его спине и плечам, прежде чем зарыться пальцами в его волосы.
Он застонал, и новая волна удовольствия пробежала по моему позвоночнику.
Время потеряло всякий смысл. Мы могли бы находиться там минуты, часы или дни, но, как всегда, физика победила.
Кислорода становилось все меньше, и когда он наконец закончился, мы, задыхаясь, разъединились.
Наше прерывистое дыхание наполняло замкнутое пространство, мы смотрели друг на друга, наши груди тяжело вздымались.
Постепенно мир снова просочился в мое сознание: то вспышка движения за занавеской, то лирика, подкрепленная басом.
Мой рот все еще был опухшим от нашего поцелуя, когда туман полностью рассеялся, оставив меня с холодной, суровой реальностью того, что мы сделали.
В ночном клубе.
В окружении людей, которые с радостью донесли бы таблоидам об Ашере Доноване и его таинственной девушке, то есть обо мне.
Тревога затопила мою кровь и вытеснила остатки похоти.
О Боже. О чем я думала?
Ашер, должно быть, заметил перемену в настроении, потому что его лицо стало мрачным. У него был крошечный порез на нижней губе, где я ее прикусила, и смущение закружилось от того, что я сделала.
— Скарлетт…
— Мне пора идти. — Я протиснулась мимо него и поспешила к выходу, опустив голову и чувствуя, как сердце колотится в горле.
Он не остановил меня, и я не оглянулась, пока не освободилась от соблазнительной тьмы «Неона».
Очередь снаружи все еще тянулась за угол. Я проигнорировала взгляды ожидающих посетителей клуба и забралась в первое попавшееся такси, мой разум кружился от того, как быстро день вышел из-под контроля.
Все началось с невинного распития напитков в «Разъяренном кабане», а закончилось тем, что я сбежала после поцелуя с Ашером Донованом.
Я вышла сегодня вечером в надежде на возбуждение. Ну, я его получила, даже слишком много.
Я назвала водителю свой адрес и собиралась написать Карине, когда зазвонил телефон.
Винсент.