— Ты не шутил, когда сказал, что твой отец фанат «Холчестера», — сказала я, одновременно впечатленная и встревоженная.
Стены украшали плакаты команды, края которых загибались и желтели от времени и износа. Футболка с автографами всей команды 2018 года была помещена в рамку и выставлена, как «Мона Лиза» в Лувре. Фотографии Ашера в его форме «Холчестера» выстроились на каминной полке вместе с миниатюрным золотым футбольным мячом.
Я заметила, что на выставке не было ни одной его фотографии в цветах «Блэккасла».
— Фанат? Скорее фанатик. — Ашер не взглянул на каминную полку, когда мы проходили мимо.
— Полагаю. В любом случае, похоже, сегодня как раз тот день, когда пора отправляться на экскурсию по домам, — небрежно сказала я, надеясь смягчить задумчивость, омрачившую его лицо.
Это не сработало.
— Думаю, да. — Мы остановились перед простой деревянной дверью в задней части дома. — Это комната моего детства. Не смейся над ней, а то обидишь меня.
Что-то внутри меня расслабилось от намёка на его обычный юмор.
— О Боже. Твои родители не меняли ее все эти годы?
Поморщившийся Ашер подтвердил мои подозрения.
Я вошла, разглядывая каждую деталь: синее стеганое одеяло, односпальная кровать, придвинутая к стене под окном, плакаты Армстронга, Бекхэма и других великих футболистов, украшающие стены.
— Это как музей, — сказала я, завороженная возможностью заглянуть в детство Ашера.
Я почти видела, как он сидит на кровати, смотрит футбол по телевизору и мечтает о том дне, когда на экране окажется он сам.
— Да. — Ашер огляделся. — Знаешь, я не был здесь уже много лет. Обычно я останавливаюсь в отеле, когда приезжаю в город, и у меня никогда не было повода зайти сюда, когда я навещал родителей. — В его глазах промелькнула нотка ностальгии. — Десять лет, а такое ощущение, что я и не уезжал.
— Это, должно быть, кажется сюрреалистичным.
— Немного. — Он провел рукой по лицу. — Я собираюсь переодеться. Можешь свободно осмотреться или сесть, где угодно.
Мне было некомфортно рыскать по его комнате, пока его не было, поэтому я ждала на краю его кровати, пока он не вернется. Он сменил свой прежний наряд на футболку и джинсы и выглядел немного более расслабленным, когда сидел рядом со мной.
Наступила тишина. Это была уютная, дружеская тишина, к которой я привыкла во время нашей поездки в Холчестер, но что-то кипело под поверхностью, ожидая возможности вырваться на свободу.
— Ты помнишь день шторма? — спросил Ашер. — Ты спросила, почему я перевелся в «Блэккасл». Ты сказала, что дело не могло быть только в деньгах.
— Конечно. — Я не смогла бы забыть ничего из того дня, даже если бы попыталась. Во многих отношениях это был тот день, который привел нас туда, где мы сейчас.
— Ты был права. Я имею в виду, деньги были фактором, как и работа с Армстронгом. Но настоящей причиной был я… — Он сглотнул. — Мне нужно было сбежать от отца.
Я подавила инстинктивную реакцию и ждала, пока он продолжит в своем темпе.
— Я больше не мог оставаться с ним в одном городе, — сказал он. — Он подталкивал меня к тому, чтобы я преуспел в игре всю мою жизнь, и я благодарен за это. Это сыграло огромную роль в том, чтобы я оказался там, где я сейчас, но чем дальше я продвигался в своей карьере, тем больше я чувствовал, что делаю это не для себя. Я делал это для него. Футбол — это моя жизнь, но я постепенно терял любовь к нему. Это пугало меня. И как бы мне ни нравилась моя команда в «Холчестере», я чувствовал себя запертым в этом пузыре, где я не мог дышать.
Звук проезжающей снаружи машины заглушил его последние слова, но выражение его лица было безошибочно мрачным.
— Когда Фрэнк Армстронг стал тренером «Блэккасла», я использовал это как повод для перехода, — сказал Ашер. — Тем не менее, мне потребовались месяцы, чтобы подать запрос. Если бы мой отец не был таким фанатичным по отношению к «Холчестеру», я бы не раздумывал дважды. Но когда дело касается футбола, он мне не отец. Он второй тренер, и это было слишком.
Невеселая улыбка тронула его губы.
— Прежде чем ты что-то скажешь, я знаю, как это звучит. Богатый футболист жалуется на то, что его отец слишком суров с ним. Бу-бу-бу. Дай-ка я вытру слезы деньгами.
— Это не то, что я собиралась сказать. — Я покачала головой. — То, что ты привилегирован в одном отношении, не значит, что ты не можешь бороться в других.