Да, ему повезло больше, чем большинству людей в мире, но я видела, откуда он пришел. Я сталкивалась с этим как танцор, но я никогда не сталкивалась с тем уровнем внимания, с которым он сталкивался каждый день.
Публика видела только деньги и гламур; она не видела давления, политики и силовых игр за кулисами. Она не видела, какой урон все это наносит психическому здоровью человека. Богатые или нет, знаменитые или нет, мы все люди.
— Ты сказал, что тебе потребовались месяцы, чтобы подать заявку. Что заставило тебя решиться? — спросила я.
— Это был матч с «Челси» в прошлом году. — Рот Ашера скривился. — Я забил три из четырех голов. Мы победили. Это должен был быть отличный вечер, но после этого, всё, о чем говорил мой отец, это об угловом, с которым я «облажался», и о штрафном, который я не забил. Мне следовало праздновать. Вместо этого мне просто хотелось кричать.
В груди у меня возникла резкая боль.
Если бы его отец сейчас не восстанавливался после сердечного приступа, я бы подбежала и высказала ему все, что у меня на уме.
— Это не было чем-то, чего я не испытывал раньше, но это была последняя капля, — сказал Ашер. — Вся страна, может быть, даже весь мир, имеет определенные ожидания от Ашера Донована: как я должен играть, с кем мне следует встречаться, где я должен, черт возьми, отдыхать. Я могу с этим справиться. Это то, на что я подписался. Но мне хотелось бы места, хотя бы одного, где мне не нужно быть начеку. Я думал, что таким местом будет семья. Но это не так.
Боль усилилась. Она скользнула за грудную клетку и обвилась вокруг сердца, сжимая и сжимая, пока не стало трудно дышать.
Мои родители поощряли меня и Винсента развивать наши таланты с юных лет. Они были конкурентами, поэтому постоянно пытались превзойти друг друга, когда я росла: наша мама с моими уроками балета, наш отец с футбольными матчами Винсента. Мы были доверенными лицами в их холодной войне на расстоянии.
Но в конце дня, когда я сняла пуанты, а Винсент повесил бутсы на гвоздь, мы снова стали их детьми. У Ашера этого не было.
— Если тебе от этого станет легче, — сказала я, — я предпочитаю Ашера Ашеру Доновану.
Первый был человеком; второй был брендом. Бренд мне был безразличен, но человек мне нравился. Очень. Больше, чем следовало бы.
Он не ответил, но его горло сжалось в видимом сглатывании.
— Ты не можешь контролировать то, что о тебе думает мир, — мягко сказала я. — Но ты можешь контролировать свои действия, и я понимаю, почему ты перешел. Если бы я была на твоем месте, я бы сделала то же самое.
— Да? — Его колено коснулось моего, когда он наконец повернулся ко мне лицом. — Я думал, тебе нравится структура.
— Я делаю это, но только на своих условиях. В этом смысле я лицемер.
Смех Ашера развеял облако меланхолии, вернув блеск его глазам и улыбку моим губам.
— Лицемеры, которые понимают, что они таковые, самые лучшие.
— Именно так. Кроме того, любой, кто ругает тебя за переход, изначально не был твоим настоящим фанатом, так что пошли они к черту. Тебе не нужен этот негатив в твоей жизни.
Его второй смех был богаче и глубже первого.
— Если ты когда-нибудь захочешь сменить профессию, подумай о карьере терапевта. У тебя это отлично получится.
— Нет, спасибо. У меня и своих неврозов хватает, чтобы иметь дело с чужими. При этом я иногда раздаю советы, когда чувствую себя щедрой.
— Так что я один из счастливчиков.
— Да.
— Хорошо. Я рад. — Его колено снова коснулось моего, на этот раз более целенаправленно, и в моем животе запорхали бабочки. — Мне бы не хотелось потерять тебя.
Воздух стал густым и тягучим, таким сладким, что я могла ощущать его вкус на языке.
— Как твой тренер, — сказала я.
— Как мой тренер, — подтвердил он, его колено все еще касалось моего.
Осознание капало в пространство вокруг нас. Низкий гул наполнил мои уши, и его невинная детская спальня внезапно перестала казаться такой уж невинной, не тогда, когда его взгляд горел, как зажженная спичка, на моей коже, и все мое тело покалывало от его близости.
Кап.
Кап.
Кап.
Мы еще не обсудили вчерашнюю ночь. Это отошло на второй план по сравнению с его семейными обстоятельствами, но…
— Хватит сентиментальных разговоров на сегодня. — Ашер наконец отстранился, разорвав чары. Бабочки разочарованно замерли. — Иначе это будет самая удручающая первая поездка в Холчестер.
— Не так уж и плохо. — Я осторожно потерла бедро и попыталась приспособиться к новому настроению. Наш разговор колебался так быстро, что меня пронзила дрожь. — С твоим отцом все в порядке, и мне удалось посетить музей детской спальни Ашера Донована, которым руководил сам Ашер Донован. Поговорим о ВИП-обслуживании.