Я этого не говорила, но Ашер, должно быть, каким-то образом это услышал.
Напряжение, которое заползло в его плечи, когда я сказала, что не готова к серьезным отношениям, расслабилось.
— Справедливо. Так что это будут эксклюзивные неотношения со свиданиями. И сексом. И множеством общих мемов.
С моих губ сорвался тихий смешок.
— Да.
Это были в основном настоящие отношения во всем, кроме названия, но этого было достаточно на данный момент. Я никогда раньше не встречалась с кем-то публичным вроде Ашера. Мне нужно было знать, во что я ввязываюсь, прежде чем я снова непреднамеренно обожгусь.
Однако я была рада, что это было эксклюзивно. Мысль об Ашере с кем-то другим заставила меня съёжиться от ревности.
— Я не могу контролировать папарацци, — сказал он, возвращая разговор к одной из наших главных тем. — Но у Слоан есть свои способы держать их в узде. Они боятся ее больше, чем большинства публицистов.
Правда. В моем сердце зародился лучик надежды.
— И люди заставляют это работать, — добавила я с оптимизмом. — Есть много знаменитостей с незнаменитыми партнерами, и они не каждый день появляются в новостях.
— Именно так. После первоначального всплеска интерес пойдет на спад, особенно если мы не дадим им ничего, о чем можно было бы писать.
Мы. Это одно слово успокоило мои тревоги больше, чем все остальное, что он мог сказать. «Мы» означало, что мы были в этом вместе.
Я была не одна.
Тепло хлынуло, чтобы заполнить одну из крошечных, изрытых страхом щелей в моей груди.
— При этом у тебя никогда больше не будет полной анонимности. — Тон Ашера смягчился. — Как ты сказала, всегда есть люди, которые наблюдают. Это может быть репортер. Это может быть фанат. Это может быть случайный прохожий. Обычно у среднестатистического человека достаточно порядочности, чтобы не вторгаться в нашу личную жизнь, но ты никогда не знаешь наверняка. Будут комментарии на интернет-форумах, посты в социальных сетях, сплетни таблоидов. Люди могут выдумывать слухи, и другие будут верить им, даже если они откровенно лживы. Старые друзья и знакомые появятся из ниоткуда с историями, реальными или выдуманными, ради своих пятнадцати минут славы. Это все возможно.
Тепло рассеялось, и мой ужин затвердел в моем желудке, превратившись в цементную жижу.
— Ты как будто пытаешься меня напугать, — съязвила я, но тревога сделала мой голос выше обычного.
Я была в центре внимания как прима-балерина, но это было другое. Меня узнавали в основном мои сверстники и любители балета. Обычные люди не узнали бы танцовщицу на улице, даже если бы она была самой известной балериной в мире.
Футболисты, с другой стороны? Они были мейнстримом, особенно в Великобритании. Особенно когда они играли за топовый клуб вроде «Блэккасл». И особенно когда их звали Ашер Донован.
Он никогда ни с кем не встречался дольше нескольких недель подряд. Чистая новизна наших отношений (если бы мы продержались дольше) вызвала бы невероятный интерес.
В конце концов он утихнет, но сначала мне нужно будет пережить бурю.
— Я не пытаюсь тебя напугать, но было бы непростительно, если бы я тебя не предупредил. — Ашер внимательно за мной наблюдал, словно боялся, что я убегу и не обернусь.
— Я знаю. Я ценю предупреждение. — Я глубоко вздохнула. Мысль о том, что меня воспримут так публично, ужаснула меня, но я больше не могла позволить своим страхам удерживать меня от того, чего я хотела. — Мы разберемся с ситуацией с паппарации. Однако есть проблема поважнее. Мой брат.
Лицо Ашера застыло.
— Вы двое должны решить свои проблемы ради команды и ваших карьер, — сказала я. — Ты помнишь, почему мы вообще начали тренироваться вместе? Босс будет в ярости, если ваша враждебность перейдет и на следующий сезон.
— Босс?
— Твой тренер. Армстронг. Мы с Винсентом зовем его Боссом, потому что, ну, он и есть босс. Думаю, это не очень оригинально. — Я закусила нижнюю губу. — Почему вы так ненавидите друг друга? Это должно быть больше, чем спонсорство или звание величайшего футболиста.
Если бы я знала почему, то, возможно, я смогла бы помочь им наладить отношения. Я не хотела, чтобы мой брат и мой эксклюзивный не-бойфренд ненавидели друг друга.
— Я его не ненавижу, — сказал Ашер. — Я его просто терпеть не могу.
— То же самое.
— Возможно. — Он откинулся назад, отвернувшись от остальных посетителей. К счастью, шум был достаточно громким, чтобы заглушить наш разговор от потенциальных подслушивающих. — Эта карьера странная. Она так много разыгрывается на глазах у общественности, и мы постоянно сталкиваемся друг с другом на поле и за его пределами. Соперничество у нас в крови. Так что да, часть нашего соперничества проистекает из вечной битвы за то, кто лучший футболист. Я могу это проигнорировать. Это в порядке вещей. — Его глаза потемнели. — А потом случился чемпионат мира.