– О, да! – Корделия подскочила к лошади. – Пожалуйста, папа! Как я могла о нем не подумать?
– Мы все были немного заняты, – объяснил Род.
Он подошел к Фессу и поискал под седлом переключатель – отросток “позвоночника”. После того, как кнопка была нажата, робот медленно поднял голову и помигал пластиковыми глазами.
– У ммм... енн... яя... ббб... ыл ппприссс... тупп?
– Да, – ответил Род. – Подожди немного, все пройдет.
– У меня проходит быстрее, чем у человека, – медленно сказал робот. Он осмотрел пустой зал, мальчиков, разжигающих огонь, Корделию, гладившую его гриву.
– А где же призраки?
– Ушли, – подтвердил Род. – Мы вызвали в их среде такое замешательство, что они решили поискать себе новое жилище.
Корделия поморщилась.
– На них подействовали призраки эльфов, папа.
– Призраки... эльфов? Магнус кивнул.
– Я воспользовался тобой, чтобы вызвать их.
– Мной? Но как я мог тебе помочь?
– Эльфы решили, что твой приступ вызван эльфским выстрелом, – объяснил Грегори, – и когда ты замер, эльфы пришли поискать стрелка.
– Но призраки эльфов – это всего лишь иллюзия!
– Ты прав, – согласилась Корделия, – но разве граф и его люди тоже не иллюзия?
– Но если все призраки иллюзии, – сказал озадаченно Джеффри, – как мы могли, сражаясь, изгнать их?
– Противодействуя им, – ответил Фесс. – Поверь мне, Джеффри, я хорошо знаком с подобным процессом.
Род удивленно поднял голову. Он не замечал аналогии между компьютерными программами, сходства психометрических и записанных в электронике эмоций, но, конечно, они в принципе одинаковы.
– Значит призрак Солы на самом деле не ее душа?
Гвен развела руки.
– Не могу сказать. Но душа это была или сон, я думаю, сейчас она освободилась и улетела на небо.
– Все равно, – размышлял Род, – не помешает пригласить на обед отца Боквилву. – Он разбирается в компьютерах, и у него всегда с собой святая вода.
Далеко где-то послышались отголоски хриплого мужского смеха, но эхо постепенно стихло. Наступила тишина.
– Все чисто? – негромко спросила Гвен.
Магнус нахмурился, подошел к креслу Фокскорта и прочно взялся руками за подлокотники. Немного погодя он кивнул.
– Ни следа не осталось, ни от него, ни от застарелого страха и тревоги.
И неожиданно Сола оказалась с ними, светящаяся в темноте, дрожащая, живая и еще более прекрасная, чем всегда.
– Сделано, ты поработал прекрасно!
Магнус только очарованно смотрел на девушку.
Поэтому вопрос задала Корделия:
– Злой лорд бежал?
– Да, навсегда, – Сола повернулась к ней, светясь не только физически. – Фокскорт понял, что над ним вечно будут смеяться, если он посмеет задержаться здесь, поэтому он убежал в другой мир, уверенный, что там ему хуже не будет.
Род спросил:
– Разве ему никогда не рассказывали об адских огнях и сере?
– Да, поэтому он пригласил священника, исповедался в своих грехах, когда почувствовал, что умирает, но та его часть, что осталась здесь, все время стремилась к прежним утехам.
– Негодяй! – возмущенно воскликнул Джеффри. – Неужели и на небе нет справедливости? Разве с ним не поступят, как он заслужил?
– Конечно, поступят, – Гвен положила руку ему на плечо. – Он может освободиться, но сначала должен осознать всю глубину своего падения и глубоко, от всего сердца, раскаяться. Ему долго предстоит пробыть в чистилище, сын, если он вообще до него доберется. Может, он раскаялся неискренне, когда уменьшился до размеров микроба.
Джеффри не был убежден в словах матери, но промолчал.
– Конечно, я хочу справедливости, – сказала Сола, – но рада и тому, что кончились его злые деяния. Благодаря вам, добрые люди, больше никто не будет страдать от жестокости графа Фокскорта. Вы отомстили за смерть моего отца и брата, вы отомстили за страдания моей матери. Вы сделали их судьбу достойной, потому что они способствовали падению злодея!
Род посмотрел на домочадцев.
– Вы должны меня простить, если я испытываю чувство удовлетворения.
– Ты имеешь на это право, благородный человек, – Сола подошла, вытянув руки, словно хотела обнять всех сразу. – Искренне благодарю вас всех: вы избавили меня от страданий, – она повернулась к Магнусу. – Но больше всего я благодарна тебе, добрый юноша, потому что знаю, что ты больше всех хотел помочь мне. Ты открыл передо мной дорогу, и теперь я могу оставить земной мир и завершить свой путь на небо.
– Я... ты оказываешь мне честь...
– А ты мне! И если я заслужу Благословенный Мед, ты всегда будешь моим другом! Тут она повернулась, подняла руку.
– Прощайте, друзья, и молитесь за меня! И исчезла.
Зал потемнел и затих, слышался только треск в очаге.
– Я буду молиться, – прошептал Магнус, глядя на то место, где только что стояла красавица, – и пусть путь твой будет недолгим и легким, прекрасная девушка.
Но Род понимал, что Магнус стремится совсем не к дружбе с красавицей.
В зале стихло. Корделия и младшие мальчики закончили расставлять мебель, упавшую при появлении призраков. Джеффри, конечно, непрерывно жаловался:
– А почему Магнус не помогает нам, мама?
– Тише, – сказала Гвен. – Пусть твой брат немного побудет наедине. Его разорванное сердце должно снова срастись.
Корделия удивленно посмотрела на мать:
– Значит, у него было разбито сердце?
– Скажем так, чувства у него обострились с одной стороны, и слишком притупились с другой, – уклончиво ответил Род. – Ему нужно привести их в равновесие.
– Это не имеет смысла, – проворчал Джеффри и в поисках здравого смысла отправился к Фессу.
Гвен выглянула в одно из узких стрельчатых окон и с высоты разглядела небольшое старинное кладбище прямо у стены замка.
– Что ты видишь? – негромко спросил Род.
– Нашего мальчика, – так же тихо ответила она. – Он стоит неподвижно и смотрит на могильный камень.
– Ага, – кивнул Род. – Несомненно, это могила Солы. Бедный мальчик. Я понимаю, что он испытывает.
Гвен удивленно посмотрела на него.
– Что ты говоришь?
Род заглянул ей в глаза и слегка улыбнулся.
– Конечно, дорогая, – сказал он тихо. – Ты ведь помнишь, когда мы встретились, тебе пришлось залечивать мое сердце.
Она смотрела на него, потом тоже начала улыбаться. Обняла мужа, прижалась спиной к его груди, положила голову ему на плечо, продолжая смотреть на юношу, стоявшего внизу лицом к лицу со смертью.