Я поправил снаряжение,в пылу борьбы мое дыхание участилось, темп сердца ускорился, и компьютер загорелся красным цветом, вибрируя и подавая сигнал опасности.
Надо было возвращаться, оставив друга. Тот все так же махал ножом борясь с невидимы врагом, но движения его были уже не так быстры, скорее это было похоже на агонию.
Я проплыл по ходовому шнуру обратно, чтобы принести напарнику запасной баллон с дыхательной смесью.
В тоннеле до этого спокойная вода стала бурлить, словно где-то открыли шлюз плотины, я только успел увидеть, как впереди меня баллоны -запаски подхваченные течением доплывают до колодца и там падают в бездну.
Меня тоже закружило, и хорошо, что эта струя поднималась вверх по колодцу, потому что сопротивляться ей было невозможно. Я цеплялся за выступы, старясь уменьшить скорость подъема, быстрый путь наверх был равносилен пути в ад, где кессонная болезнь вспенившаяся кровь разорвет мои кровеносные сосуды. Я почти поддался панике, но взял себя в руки и стал думать о другом: « Воздуха на подъем должно хватить, еще есть, на поясе небольшой баллончик с дыхательной смесью. Пока есть воздух, я жив, а значит, могу бороться. И когда уже пальцы, вцепившиеся в каменные выступы, онемели так, что я их перестал чувствовать, прилив, или что это было, закончился.
Наконец я выплыл из пещеры, еле взобравшись на отвесные камни, я лег на них, сорвал маску. Голова кружилась, тело не слушалось мозга, но я был жив, и в своем уме.
Если бы мы взяли с собой хоть кого-то еще, он мог бы сейчас пойти на погружение, и если не спасти, то хотя бы вытащить Диего, прямо сейчас. А так на восстановление у меня ушло почти четырнадцать часов. Когда я снова спустился в колодце до нужной метки, входа в тоннель не было. Я сверился с ручным компьютером, это была та самая глубина, я поплыл глубже по колодцу, я возвращался по левой стороне никаких тоннелей или ответвлений в стенах колодца не было. Кругом ровная каменная поверхность. Сколько лет я потом приезжал туда с самыми опытными водолазами, с самой современной аппаратурой, вход в тоннель обнаружить не удалось».
-Что вас спасло от тюрьмы?– прошептала Мия.
– Видеокамера. Она снимала все бесстрастно. И главное время на ней и ручном компьютере было синхронно.
Девушка выключила смартфон, и молча пошла к выходу. Сергет ее не удерживал, верить или не верить, пусть сделает выбор сама.
Мия позвонила через две недели, Сергет услышал в ее голосе нотки торжества: «Десять лет назад мы построили отель на берегу на деньги от страховки отца, хотели быть к нему поближе. Конечно, надеясь рано или поздно, кто-то найдет вход в этот чертов тоннель, и что-то от снаряжения, чтобы было что предать земле. Но дурная слава пещеры, судебное разбирательство привели к тому, что про пещеру со временем забыли, и если бы не удачное вложение в акции мы бы остались у разбитого корыта. Я хотела возродить интерес к пещере, к памяти моего отца. Я оплатила трансляцию вашего рассказа на местном радио, в барах, на побережье, в мотелях на столичной трассе.
Интерес дайверов со всего мира снова привлекла непокоренная пещера Монтегранда. Они приехали, и даже уже есть один погибший.
И все это ради отца. Он снится мне, и просит, чтобы у него были напарники. Один у него уже есть, и это только начало".
Конец