Шери по-прежнему молчала, потрясенная исповедью Джонатана. Ей даже на мгновение показалось, что она видит сон. Но нет, она чувствовала, как легкий ветерок колышет ее волосы, и слышала, как неподалеку жужжат пчелы.
Ее охватило непреодолимое желание раскрыться, сказать, что она и есть та самая Шери, о которой он говорил.
— Джон, — начала она, еще не зная, в какие слова облечь свои мысли. — Я хочу…
Но пронзительный, полный ужаса детский крик не дал ей договорить. Шери испуганно посмотрела в сторону озера и увидела опрометью бегущую к ним Мэри Клер.
9
Джонатан выругался и встал на колени. Если что-то случилось с Мэри Клер… Нет, невыносимо было даже думать об этом! Он слышал, как плачет его дочь, и снова гнев, раздражение и чувство беспомощности овладели им.
— Все в порядке. Крови нет, и ничего не сломано, — услышал он спокойный голос Шери.
Джонатан с облегчением перевел дыхание.
— Мэри Клер, милая, что случилось?
— Папа, я боюсь.
И она бросилась ему на шею так, что чуть не свалила его на траву.
— Ну, успокойся. Я с тобой, — утешал ее Джонатан, прижимая к себе.
Он никак не мог поверить, что именно к нему дочь бросилась за помощью.
— Чего ты боишься?
— Я играла в воде, и вдруг что-то задело мою ногу. Я подумала: а вдруг это змея? Такая же страшная, как та, о которой Шери читала мне вчера вечером.
— Ну, милая, в озере не водятся змеи.
Продолжая обнимать дочь, Джонатан с радостью думал, что впервые между ними не было никаких барьеров. И чувство любви и нежности охватило его, заставив забыть обо всем, кроме Мэри Клер. Он держал ее в руках, вдыхал ее нежный запах, наслаждался драгоценными минутами близости.
— Возможно, это были водоросли или головастик, проплывавший мимо, — попыталась найти объяснение случившемуся Шери, несказанно обрадованная тем, что отец и дочь наконец-то обрели друг друга.
— Я думала, что меня кто-то укусил за ногу. Я так испугалась!
— Ну, я тоже перепугался, — сказал Джонатан, ласково поглаживая волосы дочери. — Вот что я тебе предложу. Давай я поцелую пальчики на твоей ножке. Ведь папы для того и существуют. Один поцелуй — и вся боль уйдет прочь.
Мэри Клер рассмеялась, и ее смех был как бальзам для его сердца.
— Но, папа, ты же не видишь мои пальчики.
— Да, не вижу, но тем не менее найду их.
Он захватил рукой прядь ее волос.
— Это твои пальчики?
Смех Мэри Клер — веселый, заразительный — эхом отражался от спокойной глади озера и уносил его в детство. Он улыбнулся.
— Папа, это не пальчики, а мои волосы! — воскликнула его дочь, продолжая смеяться.
— Значит, я ошибся. Подожди, кажется, на этот раз я нашел их, — сказал Джонатан, нащупывая мочку ее уха.
Мэри Клер была в восторге от проделок отца.
Со своего места на другом конце пледа Шери смотрела, как Джонатан пытается завоевать сердце своей дочери. Ах, как бы она хотела смеяться вместе с ними, быть членом их семьи! Но это всего лишь пустые фантазии — она здесь не более чем наемная медсестра.
Мысли Шери вернулись к тому моменту, когда Джонатан с сожалением говорил о том, что так и не имел возможности извиниться перед ней.
Но хотя он самом деле испытывал чувство вины из-за того, что несправедливо обошелся с ней тем летом, это было лишь отражение его собственного понимания достойного поведения и справедливости. Не более того…
— Думаю, нам пора домой, — донесся до Шери голос Джонатана.
— Папа, мы ведь еще приедем сюда на пикник, правда?
— Ну конечно. А теперь Шери помоет тебе руки и ты поведешь меня к машине.
Мэри Клер с радостью сделала то, о чем просил отец.
Всю дорогу назад Шери молчала. Остановив машину перед домом, она заглушила двигатель и вышла. На улице еще стояла полуденная жара.
— Ну наконец-то появились! — послышался голос с террасы.
Шери обернулась и бросила удивленный взгляд на мужчину, стоящего на верхней ступеньке лестницы. Одетый в синие джинсы и в белую футболку, с крупными чертами лица и отдающими золотом волосами, он был на дюйм выше Джонатана, хотя и не такой красивый.
— Кейн! Черт тебя побери! Почему ты не позвонил и не предупредил о своем приезде? — спросил Джонатан, выбираясь с заднего сиденья машины.
— Боялся задержаться при пересадке в Мельбурне, — объяснил Кейн, спускаясь с лестницы навстречу им.
— Папа, кто это? — спросила Мэри Клер, боязливо прижимаясь к отцу.
— Твой дядя Кейн, — ответил Джонатан.
— Здравствуй, Мэри Клер! — приветствовал Кейн свою племянницу, весело ей улыбаясь. — Бог мой, как ты выросла! Последний раз, когда я тебя видел, ты была еще совсем дитя.