Вот почему в Нобелевском комитете подсуетились и выплатили Манчуку и Пробкину премию мира авансом. Как ещё выплачивать премию тем, чьи решения и свершения приходятся на будущее?
Вот почему на господина Манчука, а равно и господина Пробкина не нападали — посреди бела дня, из-за угла и из засады. Их не пытали и не лишали собственности. По их души не являлись ни гангстеры, ни маньяки, ни политические авантюристы, вознамерившиеся с помощью машины времени переписать прошлое.
Клим Пробкин доказал теоретически и практически: тайм-машина не плодит варианты прошлого и будущего. Само применение тандемом машины уже часть истории. История статична. Вариантов не возникнет.
Как только машина предопределения появилась, история подчинилась ей. Клим посоветовал Зиновию так и сказать генсеку ООН. Зиновий так и сказал, пусть и не вполне сказанное понял. Насчёт одного события в своём прошлом он ведь так ничего и не выяснил.
Конкурентов в научном сообществе у тандема не имелось. О, конечно, по открытым чертежам и расчётам машину времени конструировали другие учёные! Как не попробовать? Но никто в решении задачи не преуспел.
Капсулы учёные построили. Вшили в добровольцев. Психотипы добровольцев тщательно проверили на наборы противоположностей по параметрам, установленным изобретателем и философом Пробкиным.
И не произошло ровно ничего. Вшитые капсулы не инициировались. Псевдотандем не видел ни белых мячиков, ни белых линий, ни координатной сетки.
Было всё в порядке с физикой, но не в порядке с биологией. Или наоборот. Учёные так и не выяснили. Замена добровольцев другими парами ничего не дала.
У Клима на это имелся ответ. Машина времени допустима в единственном экземпляре. Двух историй у человечества быть не может. Для второй истории потребовалось бы второе человечество.
Вблизи смертного часа Пробкина или Манчука машина перестанет показывать кино, сдержанно пояснил корреспонденту журнала «Тайм» господин Пробкин. Вот тогда тандему понадобится смена.
Постигнув мудрость Клима Пробкина, физики и биологи прекратили попытки конкурировать с изобретателем, «Мартелю» предпочитающим «Рябину на коньяке».
Яхта «Тандем» приближалась к порту Папеэте.
Зиновий полусидел, полулежал на шезлонге, механической правой рукой поглаживая механическую правую ногу. В живой левой руке он держал бокал с ледяным дайкири. Изумрудно-синяя вода за бортом, ультрамариновое небо с белыми пёрышками облаков, бледное солнце, которое не пропекало, а ласково согревало. Зиновий никак не мог свыкнуться с тем, что в полинезийских широтах июль — середина зимы.
В отличие от Зиновия, Клим не дайкири попивал, а тянул из запотевшей кружки «Жигулёвское». Напитки и закуски им и дамам, загоравшим на палубе, подавал официант, гиперстеник с квадратным волевым лицом. Подавал дайкири и пиво он виртуозно, глядя не на поднос, а на волны, по-видимому, ожидая, что оттуда вынырнет вооружённый до зубов киллер.
Как обычно, Зиновий и Клим говорили о будущем и о решениях. Как обычно, Зиновий больше спрашивал, а Клим больше отвечал, сердясь на глупость собеседника. Необычным было число — по местному времени седьмое июля. Зиновий намеревался дожать Клима. Любой торговец, даже в десять раз тупее Зиновия, понял бы: партнёр что-то утаивает.
— Сколько раз повторять? Ты приёмник, — говорил Пробкин. — Ты принимаешь возмущения из будущего. А потом принимаешь решение. Допустим, обнаружен источник критического возмущения, угрожающий цивилизации остановкой позитивного развития. Источник получает корректирующее воздействие. Когда ты это усвоишь, двоечник?
— Не двоечник, а троечник. Усвою, когда научишься доходчиво объяснять. И я не о том спрашивал! Почему всегда решаю я? Машину изобрёл ты. Ты боишься ответственности, отличник?
— Разве я не говорил? Я слишком умён, чтобы решать за планету дураков.
Зиновий приложил к плеши платок, смоченный в океанской воде. Мотивирующая блогерша Люба, которая на той неделе сменила блогершу Надю, уверяла его, что горько-солёная вода замедляет облысение.
— Это не дежурный сарказм, — добавил Пробкин. — Это вообще не сарказм. Самые простые решения не даются слишком умным людям.
— Не попади я под машину… Не встреться я с тобой… Я бы не продал свою квартиру, а ты бы не создал тайм-машину. И не было бы будущего. Руины…