Мы слабы из-за лени или недоверия к самим себе; горе тому, в ком сочетаются обе эти причины: если это простой смертный, то он ничтожен; если король, то он ничтожен вдвойне.
Путешествие в Сен-Клу было всего лишь маскарадом; пыл революции и партии не могли противостоять мне и Франции. Фракции были в меньшинстве; они сделали единственное, на что были способны, — они сбежали. Еще были группы, которые более чем запутались в своих рядах; а также тот, кто выступал в роли Брута и двадцать четыре часа спустя был весьма обязан мне за то, что его выбросили вон.
Глупец имеет огромное преимущество перед образованным человеком: он всегда доволен собой.
Если вы хотите узнать, сколько у вас настоящих друзей, попадите в беду.
До Ватерлоо я думал, что в Веллингтоне таится военный гений. Сведущие люди были поражены, когда он выстоял при Мон-Сен-Жан{1}: если бы не этот случай, ни один англичанин не ушел бы от меня. Он должен благодарить за свою удачу прежде всего счастье, а затем — пруссаков.
Древняя Греция известна семью мудрецами; в Европе я не вижу ни одного.
Между остроумием и здравым смыслом гораздо большая пропасть, чем люди склонны считать.
В Европе копируют мои законы, устанавливают подобные моим учреждения, заканчивают мои начинания, перенимают мою политику, подражают многому, вплоть до того тона, который задавал мой двор: значит, мое правление было не столь абсурдно и нелепо, как о том говорят.
Храбрость — судьбоносная монетка: кто-то, дрожащий перед топором экзекутора, смело встретит смерть от руки врага. Существуют лжехрабрецы, так же как и поддельные монеты. Словом, храбрость — врожденное качество; мы не можем получить его по своему желанию.
Старые, заново оштукатуренные монархии держатся до тех пор, пока народ не почувствует в себе силы; такие сооружения всегда начинают рушиться от самого основания.
Ищущие почитания подобны любовникам: обладание преуменьшает ценность желаемого.
За свою жизнь я совершил немало ошибок; величайшей было вручение моей персоны англичанам: я поверил в то, что они следуют законам чести.
Франция неисчерпаема; я испытал ее после войны с Россией и в борьбе против коалиции 1815 года, но она продолжала изобиловать сокровищами и солдатами. Такая страна никогда не будет покорена или разорена.
Вернейший способ оставаться бедняком — быть честным человеком.
От десяти говорящих больше шума, чем от десяти тысяч тех, что молчат; вот ключ к успеху всех крикунов на трибунах.
Короли и обманутые мужья всегда последними замечают свое дурацкое положение.
Пытливый ум может охватить все, но невозможно достичь всего на свете.
Я побеждал королей во имя власти; короли побеждали меня во благо народа: они совершили большую ошибку, лишив меня трона. Подождем же конца игры.
Я предпочитаю весомый аргумент утонченному красноречию: дела всегда лучше слов.
При принятии решений люди делятся на две группы: на тех, кто их принимает, и тех, кто использует решение других.
Мне нравится величественное в искусстве: тут нет среднего; оно либо возвышенно, либо убого.
Месть злому человеку — дань уважения добродетели.
Сэр Хадсон Лoy — неотесанный тюремщик; это его дело. По тому, как он со мной обращается, ощущается, что он чувствует мое превосходство.
Человек — как овца: он следует за первым, кто пойдет вперед. В управленческих же делах нам нужны соратники, без них невозможно довести дело до конца.
Твердый ум сопротивляется чувственности подобно тому, как моряк избегает подводных камней.
Привычка обрекает нас на множество глупостей; наибольшая из которых — превращаться в ее раба.