Ждать, пока плод созреет, но, в ожидании, следить, чтобы его не сорвал кто-нибудь другой — вот истинная подкладка его политической верности и его якобинских прокламаций. «Есть одна партия, которая подымается за Бурбонов. Я
___________
1 ) Miot de Melito, I, 154. (В июне 1797, в садах Монтебелло) «Такова сущность и наиболее замечательные выражения этой продолжительной речи, воспоминание о которой я сохранил и записал».
66
не имею ни малейшего желания содействовать ее успеху. В будущем я собираюсь непременно ослабить республиканскую партию, но я сделаю это в свою пользу, а не ради старой династии. А пока что, приходится идти с республиканцами, да еще с худшими из них, с последними мерзавцами, с теми, которые готовятся смести все, Советь Пятисот, Совет Старейшин и даже Директорию, чтобы водворить во Франции господство террора».
Действительно, он содействует 18-му фруктидора, но после переворота очень ясно объясняет, ради чего он принимал в нем участие 1): «Не подумайте, чтобы здесь имела место какая-нибудь общность убеждений с теми, кого я поддерживал. Я просто не хотел возврата Бурбонов, тем более посредством Пишегрю и армии Моро... Решительно отказываюсь от роли Монка; я сам не хочу ее играть и не допущу, чтобы ее играли другие... Что касается лично меня, мой милый Mиo, скажу вам, что я уже не могу больше повиноваться; я вкусил главенства и не смогу от него отказаться. Я решил: если мне не удастся одержать верх, я покину Францию».
Вот его альтернативы, и никакой средины меж ними. По возвращении в Париж, он только о том и думал, как свергнуть Директорию 2), распустить Советы и стать диктатором; но убедившись, что шансы на успех слабы, он откладывает свои намерение и хватается за второй исход. Его египетская экспедиция не имеет других мотивов 3).
_______
1) Miot de Melito, I, 184. (Беседа с Бонапартом 18 ноября 1797 в Турине): «Я провел целый час наедине с генералом. Я с точностью воспроизвожу нашу беседу по записи, сделанной в то время».
2 ) Mathieu Dumas, Mémoires III, 156: «Нет сомнения, что с этой мыслью он не расставался с той самой минуты, и что он занялся серьезным изучением всех возможных помех, как и средств и шансов успеха». (Матьё Дюма, в подтверждение, приводит свидетельство Дезэ, который принимал участие в этом предприятии): «казалось, все уже было готово, но Наполеон решил, что момент еще не назрел, и что средств было недостаточно». — Вот причина его отъезда. «Он хотел освободиться от господства и капризов этих несчастных диктаторов, а те, в свою очередь, рады были отделаться от него, потому что его военная слава и его влияние на армию тревожили их не на шутку».
3 ) Larevellière — Lépeaux (один из пяти директоров очередной, сессии), Mémoires, II, 340: «Все, что в этом предприятии было действительно великого, как и вся его дерзостность и экстравагантность, и по замыслу, и по выполнению принадлежит исключительно Бонапарту. Мысль эта никогда не зарождалась ни у Директории и ни у одного из ее чл e нов ... Его заносчивость и его честолюбие делали для него неприемлемым всякое положение не на виду у всех
Пусть эта экспедиция, при тогдашнем состоянии Франции и Европы, прямо противоречит интересам общества, пусть Франция лишается таким образом своей лучшей армии и шлет свой главный флот почти на верную гибель — что за беда! Лишь бы Бонапарт нашел для себя, в этом огромном и совершенно бесполезном предприятии, то дело, в котором он нуждается, новое и широкое поле деятельности, громкие победы, которые как трубный глас пронесли бы через моря и долы его обновленную славу! В его глазах армия, флот, Франция, человечество существуют только для него, созданы только к его услугам. И если для того, чтобы он мог окончательно утвердиться в этом убеждении, нужен был еще один урок практической мудрости вещей, то он был заготовлен для него в Египте; бесконтрольный, неограниченный властелин, в соприкосновении с низшей человеческой расой, он чувствует себя там султаном и осваивается с этим 1). В его отношении к человеческому роду отпадают последние сомнения и последняя совестливость: «Я совершенно охладел к Руссо, говорит он позднее, с тех пор как увидел Восток: дикарь это та же собака» 2); а в цивилизованном человеке сквозит все тот же дикарь: если мозг и отшлифовался, то инстинкты остались без изменения. Как одному, так и другому нужен хозяин, тот маг и волшебник, который покорял бы его воображение, дисциплинировал бы его и не давал ему кусаться некстати, держал бы его на привязи, заботился бы о нем и, время от времени, брал бы с собой на охоту; повиновение — его удел; он не заслуживает лучшего, да и не имеет других прав.
Став консулом, а потом императором, он широко применяет свою теорию, и ежедневный опыт у него под рукой дает этой теории все новые и постоянные подтверждения. По
_________
или какое-нибудь назначение, которое, при всем блеске своем все-таки ставило бы его в зависимость от Директории.
1 ) M-me de Rémnsat, I , 142: «Жозефина сильно жаловалась на то, что путешествие в Египет изменило его настроение и развило в нем мелочной деспотизм, от которого ей приходилось после этого столько страдать».—N otes (inédites) par le comte Chaptal (слова Бонапарта к поэту Лемерсье, который имел возможность сопровождать его на Восток, где он ознакомился бы со многими сторонами человеческой природы): «Вы увидели бы страну, где государь ни во что не ставит жизнь своих подданных и где каждый подданный ни во что не ценить свою жизнь; вы бы излечились от вашей филантропии».
2 ) Roederer, III, 461 (12 января 1803).
67
его первому мановению французы покорно падают ниц перед ним и безропотно пребывают в этом положении, как вполне естественном: меньшая братья, крестьяне и солдаты — с собачьей преданностью, сильные мира сего, сановники и всякие чины — с каким-то византийским раболепством.
Со стороны республиканцев — ни малейшего сопротивления; напротив, среди них он находит лучшие орудия своей системы и своего правления, сенаторов, депутатов, членов Государственного Совета, судей и администраторов всех родов 1). Очень скоро, за проповедью свободы и равенства, он прозревает их властные инстинкты, потребность командовать и стоять впереди, хотя бы в качестве подчиненных, а у большинства из них, сверх того, еще и ненасытную жажду наживы и наслаждений. Разница между делегатом комитета общественной безопасности и министром, префектом или подпрефектом Империи — очень невелика; тот же человек, только в разном одеянии: сначала в республиканской карманьолке, а потом в шитом мундира. А если случайно и попадается какой-нибудь неимущий, суровый пуританин, в роде Камбона или Бодо, который не желает напяливать на себя официальную форму, или если какие-то два, три якобинских генерала, в роде Лекурба или Дельма, ворчат и протестуют против помпы коронационных торжеств, то Наполеону слишком
_________
1 ) Сопоставьте la Révolution, 11,381. (Примечание I, о положении, которое заняли члены конвента, пережившие революцию). Например, Фуше — министр, Жан-Бон Сент-Андрэ — префект, Друэ (из Варенны) — супрефект, Шепи (из Гренобля) — генеральный полицейский комиссар в Бресте; 131 цареубийца занимают государственные должности; среди них встречается 21 префект и 42 членов суда. — Иногда какой-нибудь случайно сохранившийся документ дает живое представление о той или иной личности. (Bulletins hebdomadaires de la censure, a n n é e s 1810 et 1814, опубликованные Тюро в la Revue critique, 1871): «Захвачено 240 экземпляров порнографического литературного произведения, напечатанного за счет г-на Паллуа, который и был его автором. Этот Паллуа пользовался некоторой известностью во время революции; он был одним из знаменитых патриотов предместья Сент-Антуана. Учредительное собрание пожаловало ему земельный участок Бастилии, а он разослал оставшиеся на нем камни по всем коммунам. — Это был тип веселящегося господина, который соблаговолил написать, и очень плохим стилем, довольно грязную историю своих похождений с одной из девиц Пале-Рояля. Он очень добродушно отнесся к аресту, вполне удовлетворенный несколькими экземплярами своего веселого произведения, оставленными ему полицией. Он полон самого безмерного восхищения и горячей привязанности к особе Его Величества и изливает свои чувства весьма пикантно, в стиле 1789 года».