Отложение прусского короля; его союз с Россией. В ту самую минуту, когда Фридрих-Вельгельм во всеуслышание заявлял протест против Таурогенского соглашения, он оставил Берлин и уехал в Бреславль (22 января), где попал в среду наиболее пылких членов национальной партии. Притом восстание распространялось повсеместно. Вся прусская армия, за исключением силезских войск, ускользала из-под власти короля. «Если король еще долго будет колебаться, – писал английский агент, – я считаю революцию неминуемой». Между тем король отправил к царю одного из своих наперсников, Кнезебека, переодетого купцом, и Кнезебек убедил русского императора заключить союзный договор: Калишский договор (28 февраля 1813 г.) установлял, что Пруссия должна быть восстановлена в границах, определявших ее территорию в 1806 году, Германии возвращается ее независимость, и оба союзника не вправе заключать сепаратных договоров. Ввиду этого соглашения Бюлов открыл русским переход через Одер. Виттенштейн занял Берлин. 15 марта царь с триумфом вступил в Бреславль. Теперь прусский король резко оборвал начатые им переговоры с Наполеоном и 17 марта подписал приказ о созыве Landwehr’a и издал знаменитое Воззвание к моему народу: «Бранденбуржцы, пруссаки, силезцы, померанцы, литовцы! Вы знаете, что вы выстрадали за последние семь лет! Вы знаете, какая участь ждет нас, если мы не кончим с честью начинающейся теперь борьбы…»
Калишские прокламации. С таким же воззванием обратился к германскому народу и Витгенштейн: «Свобода или смерть! Саксонцы, немцы, наши генеалогические древа, наши дворянские родословные кончаются 1812 годом. Славные подвиги наших предков стерты унижением их потомков. Но восстание Германии породит новые благородные фамилии и одно вернет старым утраченный ими блеск». Он указывал на то, что в рядах прусского ополчения «бок о бок стоят сын крестьянина и княжеский сын». 25-го Кутузов издает прокламации, где говорится уже не только о национальной независимости, но и о свободе.
Бреславльский договор. 19 марта Штейн, снова вошедший в милость у короля, и Нессельроде от лица России заключили между собою Бреславльское соглашение. Обе договаривающиеся державы призывали к независимости немецкий народ и немецких государей; отнятые назад у Наполеона немецкие земли должны быть разделены на пять областей и в каждую из них назначены два губернатора – военный и гражданский: первый получает приказания от союзных военачальников, второй подчинен «центральному административному совету» (Centralverwaltungsrath). По мысли Штейна, этот совет должен был содействовать разрушению партикуляристических суверенитетов и осуществлению единства Германии. Князья и народы, которые не примкнут к союзникам, теряют свою автономию и становятся военной добычей. Союзники только что стяжали свои первые успехи: 12 марта вспыхнувший в Гамбурге мятеж отдал город в руки казаков Теттенборна, 26-го пруссаки вступили в Дрезден и прогнали оттуда саксонского короля. Таким образом, линия Эльбы, до сих пор остававшаяся во власти вице-короля Евгения, была прорвана на обеих своих оконечностях, и он должен был отступить к Заале. Но Наполеон уже оставил Париж с внушительными силами. В Тюрингии он соединился со своим помощником. Начиналась немецкая кампания.
Враждебный нейтралитет Австрии. Наполеон все еще рассчитывал на австрийский союз; но четыре раза побежденная, четыре раза безжалостно раздавленная Австрия с замиранием сердца ждала часа отмщения, и Меттерних с отвратительной двуличностью старался его приблизить. Он всячески заверял французского посла Отто в мирных замыслах Австрии и в ее готовности при случае оказать французам вооруженную поддержку: «Наш союз основан на чрезвычайно устойчивых интересах, и потому он должен быть вечным… Мы обязуемся действовать в строгом соответствии с нуждами императора Наполеона, не делать шага без его ведома и, если русские не согласятся на мир, двинуть против них все силы монархии». Но у Меттерниха были два лица и два языка. В то самое время, когда он расточал Наполеону эти успокоительные обещания, он примкнул к Бреславльскому соглашению, побуждал Фридриха-Вильгельма поднять оружие «за независимость Европы» и открыл тайную дипломатическую кампанию с целью отбить у французов их последние опоры – королей датского, саксонского, баварского и вюртембергского, даже Жерома и Мюрата: он убеждал их прекратить бесполезные военные приготовления, которые только делают Наполеона менее сговорчивым. Эти коварные происки начали, однако, выступать наружу, и французские послы при всех немецких дворах – Рейнгарт, Биньон, Беньо, Отто – сообщали о них Наполеону. Но его система вынуждала его слепо доверять своим надеждам. Вопреки очевидности, он упрямо рассчитывал на верность своих немецких вассалов и принцев своей фамилии и на неизменную дружбу Австрии. А тем временем Меттерних под покровом нейтралитета поднимал Европу и Бельгард, подготовлял австрийские армии к борьбе.