Глава X
Сто дней
Последняя борьба: Ватерлоо
Бонапартистская реставрация. Вернувшись в Тюльери, Наполеон поторопился переменить декорацию. Дамам императорского двора, которые устроили ему чествование в достопамятный вечер 20 марта, пришлось лишь сорвать прикрепленные повсюду бурбонские лилии, из-под которых опять выглянули на свет божий наполеоновские пчелы. Император снова призвал прежних своих советников. Маре стал опять государственным секретарем, Декре вернулся к управлению флотом, Годен стал министром финансов, Молльэн – главным казначеем. Камбасаресу временно поручено было министерство юстиции. Кларк удалился вместе с Людовиком XVIII; после немногих колебаний военное министерство принял Даву. Но Савари отказался от министерства полиции. Опять всплыл Фуше. Он ставил на вид, что участвовал в заговоре именно в пользу Наполеона; со всех сторон императору внушали, что Фуше необходимый человек. Нисколько не поддаваясь на его уловки, Наполеон однако оставил его при себе, чтобы лучше следить за ним. Можно сказать, что он поселял измену в своей собственной передней. Честный Коленкур почуял гром пушек; ему хотелось бы опять стать генералом. Наполеон апеллировал к его преданности, и он согласился взять на себя руководство иностранными делами. Карно стал министром внутренних дел: его присутствие являлось уступкой либеральной партии.
Местное сопротивление; восстание в Вандее. Наполеон пока был признан еще только в департаментах, через которые он проехал. Но весть о его триумфальном шествии разносилась по городам. Всюду вновь появлялась трехцветная кокарда, а белое знамя устранялось. Это был целый ряд пороховых вспышек. Эксельманс преследовал королевскую гвардию по пятам вплоть до самого Лилля, где она была, наконец, рассеяна. Мортье, помедлив некоторое время, изъявил покорность императору. Сюше добился единодушного провозглашения Наполеона императором в Страсбурге, Журдане – в Руане, Ожеро – в Валенсии, адмирал Бувэ – в Бресте. Местное сопротивление быстро было подавлено.
В Бордо герцогиня ангулемская, «единственный мужественный человек во всей фамилии», объезжала казармы, тщетно пытаясь вызвать клики «Да здравствует король!» Ей пришлось вместе с мэром Линшем опять уйти в изгнание. В Тулузе Витроль и герцог ангулемский старались устроить центральное правительство и набрать рекрутов-роялистов. Записалось несколько дворян и студентов. Но как только они покинули Тулузу, там водружено было трехцветное знамя: генерал Шартран заставил признать Наполеона во всем верхнем Лангедоке. Область Роны оказала более продолжительное сопротивление: при содействии генералов Компана и Эрнуфа, Массена организовал шайку роялистов, которая прошла вверх по обоим берегам Роны двумя колоннами и разбила при Лориоле небольшой отряд солдат, верных императору. Но роялисты были хозяевами только на местах своей стоянки: как только они уходили откуда-нибудь, сейчас же за спиной у них вспыхивало восстание. Груши, посланный в Лион, принял энергичные меры к подавлению всяких волнений. Роялисты, оттесняемые все далее и далее, вынуждены были капитулировать в Ла-Палюд (8 апреля). Герцог ангулемский, которого, невзирая на капитуляцию, думали одно время удержать в качестве заложника, получил возможность сесть на корабль в Сетте. Принес повинную и Массена. В Вандее сопротивление грозило перейти в гражданскую войну. Прежде всего герцог бурбонский и генерал д’Отишан разожгли старинную ненависть «белых» против «голубых». Стали образовываться отряды шуанов; эксплуатировалось отвращение местного крестьянского населения к военной службе. Твердое поведение генерала Фуа смутило роялистов. Герцог бурбонский морем уехал в Испанию; за пять дней мир, по-видимому, был восстановлен. Но несколько позднее другое, более опасное восстание вызвало живое беспокойство: д’Отишан, Сюзанне и Сапино подняли страну; пламя восстания охватило Вандею, Бретань, Анжу и Мэн. Масса бродяг, нищих, которые предпочитали «искать свой хлеб, чем его зарабатывать», поднялись и стали под знамена короля. Для начальствования над ними Людовик XVIII послал молодого маркиза де Ларошжакелена. В течение целого апреля подвижные колонны солдат, жандармов и пограничников ничего не могли поделать, города находились в опасности. Даву умоляли не посылать в армию контингенты с запада, которые известны были своим отвращением к рекрутскому набору. Фуше, обещавший императору покончить с этим восстанием, поручил графу де Маларти, бывшему начальнику штаба мэнской армии, убедить мятежных вождей, что восстание пока преждевременно, что оно скорее повредит, чем принесет пользу Бурбонам; Маларти сумел добиться примирения. Один только Ларошжакелен продолжал сражаться; он был убит во время одной стычки с колонной генерала Траво (май 1815 г.). Вся остальная Франция, казалось, признала империю.