Глава 2
Я пулей выскакиваю на улицу, распугав кошек, собравшихся было трапезничать. Они, взмахнув хвостами на прощанье, бросаются врассыпную. Волна свежего воздуха сбивает с ног. Оцепенение, державшее меня, вдруг спадает. Так случается с пьяными людьми. От единого вдоха я вмиг протрезвела. Мимо проходит женщина, адресует мне настороженный взгляд. Наверное, выгляжу я и впрямь жутко!
Между тем, залитые солнцем улицы напоены теплом, деревья шелестят свежей листвой. Прозрачный воздух так и светится. Какой погожий день. Даже слишком! Приглаживая руками волосы, я лихорадочно размышляю. Где-то совсем рядом, по пути сюда мне встретилась аптека. Хоть я и не сторонник пилюль, но мне нужна экстренная контрацепция. Если верить приложению на телефоне, сейчас самый благоприятный период для зачатия. А я еще чувствую внутри его сперму…
С заветной таблеткой в руках я направляюсь к стоянке такси. В другой раз я бы не упустила возможность совершить пешую прогулку, надышаться свежим воздухом, налюбоваться красотою цветущего города. Но не сейчас! И причина тому даже не мой растрепанный вид. Мне хочется отмыться. Как будто это поможет забыть… Я кажусь себе грязной и до того отвратительной! А потому, сажусь в первое свободное такси и называю адрес.
И только дома, закрывшись на все замки, в объятиях собственных стен, я ощущаю себя в безопасности. И только здесь, вмиг обессилев, я оседаю на пол и позволяю себе расплакаться. Сейчас, сейчас, еще секунду… Слезы туманят глаза, сползают по щекам, по шее, промачивают блузку. Я даже не вытираю их, я просто сижу, глядя перед собой. Руки ноют, ноги кажутся ватными, а внизу живота болезненно пульсирует. Усилием воли заставляю себя оторваться от пола.
Горячий душ и вправду творит чудеса. Становится легче. Как будто вода, струясь по телу, вобрала в себя часть моей боли. Почувствовав свежесть, мышцы оживают. Я так тщательно натерлась мочалкой, что кожа немного зудит. Таблетка уже внутри, надеюсь, она подействует.
Большая квартира, когда-то любовно обставленная мною, сейчас выглядит неуютно и пусто. Как правило, я даже не включаю свет, предпочитая коротать вечера на кухне. Здесь же и сплю, разложив на диване простынь. Просто нет сил гулять по комнатам, где все, буквально все, напоминает мне о нас. Завариваю кофе. И пускай на улице уже темно. Плевать, до утра все равно не усну.
Мне вдруг отчаянно хочется поговорить с кем-то, услышать чей-то голос. Чей угодно! Хотя бы соседки снизу. Удушливой волной накатывает чувство одиночества. В телефонной книжке не так уж много имен. Родители после развода стали невыносимы. Анька, старшая сестра, недавно вышла замуж и укатила за границу. Лидка! Вот кто спасет меня в этот вечер. Подруга всегда берет трубку, даже сидя в туалете.
— Че делаешь? — говорю я, едва услышав ее «привет».
— Смотрю кино про лесбиянок. Что еще я могу делать в столь поздний час? — игриво отвечает Лидкин голос.
— Ну и как? — интересуюсь я, помешивая черный, как деготь, кофе.
— Да вообще! — восклицает Лидка, — Ты меня как раз прервала на самом интересном месте. Просто так звонишь, иль по делу?
— Без дела, просто так. Расскажи, про что фильм, может, тоже погляжу на сон грядущий, — отвечаю я, и Лидка послушно начинает пересказывать закрученный сюжет мелодрамы. Она, как заводной сверчок, стоит только подтолкнуть, способна без умолку тараторить часами, пока не опухнет прилипшее к трубке ухо.
— Ой, ладно, детка, я спать, — устало произносит подруга, словно это я ее заболтала, — у тебя все в порядке? Какой-то голос странный.
— Какой? — уточняю я.
— Ну, — Лидка размышляет, — такой загробный. Не заболела?
Я улыбаюсь про себя. Подруга в своем репертуаре. Всегда умиляла ее непосредственность. Такая способность шутить, наперекор обстоятельствам.
— Нет, — усмехаюсь в ответ, — наверное, просто ты убаюкала меня своей трескотней. Ладно, спокойной. И сладких.
— И тебе, детка, — отвечает она, и кладет трубку.
Полегчало? Едва ли. Выпиваю залпом остатки кофе и включаю компьютер. На мониторе мерцают оповещения. Электронные билеты готовы, осталось только распечатать. Отлично! Хоть одна хорошая новость за день.
Несу свой ноут в зал, где в уголке стоит старый трудяга-принтер. Пока он жужжит, старательно выводя на бумаге расписание рейсов, я вдруг вижу фотографию. Она, в числе других, свадебных, семейных, памятных и прочих, стоит на камине. Вернее, это не камин вовсе, а лишь имитация.
Там, на залитой солнцем лесной опушке, щурясь его лучам, сидят двое мужчин. Различить их, пожалуй, была способна только родная мать. Двое из ларца! Оба худощавые, ладно слаженные, темноволосые. Правда, Артем всегда чуть уступал брату в росте. Не удивительно, ведь он младше. Всего лишь на пару секунд. И все-таки… Мне даже кажется, Тема специально изрисовал себе руки и спину, чтобы хоть чем-то отличаться. Максим любил подтрунивать, воображая, как его рисунки будут выглядеть на дряблом старческом теле.