— Почему же? Я помню не только постель… Я закрутился, все собирался пролистать твоего Васина. Обещаю сегодня же приняться за шедевр твоего будущего мужа и будущего щелкопера. Он что, собирается подавать в отставку?
— Пока не собирается, но, видимо, придется. Потому что больше он так не может, он честный человек, надеюсь, ты понимаешь…
— Раз ты так считаешь — значит, так оно и есть. Хотя, извини, Таня, твой будущий муж меня не слишком-то интересует, но рукопись прочту. И на свадьбу приду, если пригласишь, конечно.
— Александр Борисович, я к вам серьезно обращаюсь, как к следователю. У вас в руках очень важный материал, а вы про какую-то свадьбу. Не получите приглашения, если немедля не прочтете этот материал! — И Татьяна в сердцах бросила трубку.
Незачем лукавить, моя жена Ирина уехала в Ригу из ревности, ей кажется, что у меня с Татьяной Холод роман. Ох, да ничего у меня с ней нет! Ну подумаешь, было всего два раза!.. Трахнул бабенку, и что же тут зазорного?
Татьяна Холод была не просто журналисткой из какой-то газетенки. Она главный редактор «Новой России», одной из первых наших независимых газет, появившихся после путча и закрытия партийных монстров вроде «Правды», «Советской России» и десятка подобных. Главным редактором Таня, как ни странно, не хотела становиться, это, как говорится, ее время заставило. Она активно писала хлесткие и дерзкие статьи и не собиралась превращаться в чисто кабинетную руководящую даму.
Наша с ней дружба началась не слишком-то давно. Мне различные издания уже предлагали писать аналитические статьи по поводу роста преступности в стране. Но соблазнили меня все-таки Таня Холод и «Новая Россия». Откровенно говоря, достаточно весомые гонорары за статьи меня радовали. Да и статейки получались у меня «более-менее ничего», как хвалили меня Татьяна и ее редакторы. И Костя Меркулов подбадривал: «Чем больше люди узнают правду, тем скорее они избавятся от своей холуйской психологии, в которой их воспитывала коммунистическая партия. Без этого о демократии говорить преждевременно. К тому же у тебя слог хороший, твоими служебными опусами я просто зачитываюсь…»
Так с некоторых пор я и начал писать почти профессионально, то есть получать деньги за статьи, подписанные незатейливым псевдонимом «Борис Александров».
У Татьяны я не раз бывал дома, мы часами сидели за столом, правили слог в моих статьях, тасовали факты и материалы и частенько засиживались допоздна. Ну что я, виноват, что Татьяна Холод душится французскими духами? Когда я поздно ночью возвращался домой, Ирина, естественно, не спала, дожидаясь меня, с явной брезгливостью вдыхала запах чужих «журналистских» духов, но ничего не говорила. Лишь на следующий день заводила разговор о том, кого я хочу больше: мальчика или девочку?
Я отвечал, что, конечно, мальчика, и спрашивал, что — уже? Но женушка моя хитро и грустно улыбалась и отрицательно качала головой: «Не скажу. Сам увидишь, когда пойдет девятый месяц…»
И вот жена укатила в Ригу. А я испытываю муки совести! И ведь есть из-за чего! Никто, естественно, не знает о том, что как-то очередным поздним вечером мы засиделись с Татьяной Холод над рукописью, я надышался ее терпкого, крепкого «Пуазона» и сам не понял, как моя ладонь оказалась у нее на колене, потом все произошло само собой, как в юные годы. Я толком ничего и не понял.
И еще одним поздним вечером, закончив статью и отключив телефон, мы вдруг оказались в объятиях на широченной Таниной кровати.
Однако вот и все! Через неделю после этого случая Татьяна сказала, что, как она чувствует, ей собирается сделать предложение полковник Васин, с которым она была давно дружна и который сейчас дослуживал в Германии. Он, как помощник командующего Западной группой войск, готовил юридическое обоснование для вывода наших частей из «новой» Германии. Татьяна не раз рассказывала о нем — уже после того, как отношения у нас с ней стали лишь чисто деловыми и дружескими, — что полковник Васин кристальной честности офицер, но попал в такое дерьмо, вляпался в такую авантюру, которая могла стоить ему жизни. Таня передала мне «Записки полковника Васина» с целью, чтобы я проанализировал, есть ли в них что-либо достойное внимания Мосгорпрокуратуры. А я забыл пролистать, вернее, возможно, подсознательно не хотел читать — может быть, оттого, что чуть-чуть ревновал этого видного полковника с седыми висками — как описывала его мне Татьяна. Ревновал к своей «начальнице» по журналистской деятельности. Да и рукопись у меня оказалась где-то вскоре после путча, когда все мои мысли были заняты еще делами Старой площади…