— Да ну, Немезио, — протянула она, — мы же не в каменном веке.
Они уже были на пьяцца дель Дуомо и шагали под портиками.
— Кто они, эти люди, на которых ты работаешь? — спросил он. — Ты в своих письмах ничего о них не говоришь.
— Сначала их было двое, — сказала она, беря его под руку, — брат и сестра. Сестра умерла, — печально добавила она. — И остался он.
— Что этот тип из себя представляет? — не унимался Немезио.
— Очень богатый, — объяснила Мария, — очень одинокий, очень важный.
— Молодой? — спросил он с подозрительным равнодушием.
— Ревнуешь? — спросила она кокетливо.
— Я слишком уважаю тебя, чтобы ревновать, — изрек он.
— Я тебя тоже уважаю, — Марии никогда не удавалось развести уважение с ревностью.
— Так он молод? — настаивал Немезио.
— Старый, — сказала она шутя. — Толстый и безобразный.
— Возраст и красота не в счет, — заметил Немезио, которого скорее успокоило бы наличие у Больдрани супруги.
Молодые люди свернули на виа Каппеллари, сели на двадцать четвертый трамвай и вышли на конечном кругу на виа Рипамонти.
— Почему здесь? — удивленно спросила Мария.
— А почему нет? — отпарировал Немезио.
Они свернули влево, прошли мимо маленькой церкви, потом по узкой улочке и за поворотом оказались в чистом поле.
— Разве не красиво? — Он знал, что ей здесь понравится.
— Да, это удивительно, — воскликнула Мария, глядя на сверкающий на солнце канал. Длинный ряд тополей окаймлял его берега, вдоль которых бежала чистая свежая вода.
— Так и хочется искупаться, — весело засмеялась она.
На горизонте вырисовывалось аббатство Кьяравалле.
— Тут должна быть недалеко старая остерия.
Был воскресный полдень, и Мария поняла вдруг, что первая половина дня кончается.
— Но уже поздно! — вспомнила она о времени. — Меня ведь ждет мать.
— Если ты разок опоздаешь, ничего не случится. Ты ведь здесь со своим мужем, а не с кем-нибудь.
— А ведь и вправду, — шутливо сказала она, — у меня, оказывается, есть муж. Ты заходил к Джулио? — спросила она.
— Я хотел увидеть его вместе с тобой. — Он говорил искренне, и Мария ему верила.
— Он вырос, знаешь? — сказала она, прижимаясь к его руке. — Кажется уже годовалым ребенком. Выражение лица такое взрослое. И, хоть ты этого и не заслуживаешь, похож на тебя.
— Смотри, тебе нравится?
Они пришли к старой остерии, с навесом из вьющихся растений, с огромной глицинией, которая отважно карабкалась по каменной стене. Лучи солнца, проникая сквозь листву, освещали деревянные столики. Им подали хлеб с колбасой и красное вино, шипучее и прозрачное. Они весело ели и пили с отменным аппетитом молодости. Вино сверкало в их взглядах, горело на щеках и разжигало страсть, которую приходилось сдерживать.
После обеда они гуляли вдоль канала, в тени тополей. Они держались за руки и больше не разговаривали: все помыслы, все желания сосредоточились на одном, и это гармонировало с жужжаньем насекомых, полетом разноцветных стрекоз, с журчанием прозрачной воды, с запахом полей. Немезио посмотрел на нее умоляющими глазами и привлек к себе. Она позволила ему целовать, обнимать и гладить себя. Все было, как в тех снах, которые снились ей каждую ночь, но не было пропастей, не было чудовищ, была только любовь, любовь без конца, долгие объятия и сладкая, изнурительная близость, и они двое — обессиленные, опустошенные, счастливые под тенью тополей, рядом с прозрачной водой канала, за которым вырисовывались суровые очертания средневекового аббатства.
Мария чувствовала себя умиротворенной, в глазах ее светилась нежность. Рядом с ней был любимый мужчина, ее муж. Какой смысл продолжать служить в чужом доме, устраивать чужую жизнь и мечтать о будущем, которое принадлежало другим? Она приблизилась к Немезио для новых поцелуев и новых ласк.
— Ты пришел сказать мне, что теперь мы всегда будем вместе, — прошептала она ему на ухо нежным голосом. — Это и есть твой сюрприз?
— Да, Мария, — он сжал ее в объятиях, вдыхая аромат ее густых черных волос. Материнство сделало еще красивее ее грудь. — Обещаю тебе, что на этот раз ничто не сможет нас разлучить.
— Ты нашел работу? — спросила она. — В Модене? Здесь в Милане? Лучше было бы, если б в Милане. Здесь моя мать, она поможет нам ухаживать за ребенком. Знаешь, меня работа не пугает. Нетрудно будет найти и поденную.
— Работу мы найдем, Мария, — сказал он, решительно взяв ее за плечи и отодвинув от себя, чтобы лучше видеть лицо. — Найти работу помогут мои товарищи, когда мы будем в Париже.