На третий вечер они снова занимались любовью. Юля вновь попросила об этом, и Виктор Валентинович спросил испуганно:
- Ты уверена, что уже можно? Уверена, что все в порядке?
- Думаю, что да, - с улыбкой ответила Юля, обнимая его за шею. – Давай попробуем, чтобы уж точно убедиться…
Он улыбнулся в ответ и поцеловал ее.
И снова он сводил ее с ума своей медлительностью, но оно того стоило. Когда все закончилось, Юля сердито заявила:
- И ты собирался лишать меня такого еще много месяцев?!
Он улыбнулся виноватой улыбкой и снова поцеловал ее. А Юля, открыв для себя радости секса, готова была заниматься им вечно.
- Я уже стар! – шутил Виктор Валентинович. – Тебе стоит найти себе любовника помоложе! Еще несколько лет, и я стану совсем никуда не годным!
- Что-то по тебе этого не скажешь пока… По-моему все отлично работает, - отвечала Юля с невозмутимым видом.
Они много смеялись. Любили друг друга. Возможно, если бы Юля не знала этого счастья, расставаться было бы не так мучительно.
Это было время, когда секс еще не успел осложнить их отношения. Когда ничто еще не стояло между ними. Ничто не тревожило их. За это Юля перестала любить лето. Летом просто невозможно было думать о чем-то серьезном. Летом хотелось просто позволить себе сходить с ума. И они сходили с ума.
Ели клубнику, брызгали друг в друга водой из садовых шлангов, читали книги по астрономии, считали звезды и всегда сбивались со счета, говорили до рассвета, словно торопились обсудить все темы в мире.
Дни пролетели как один миг. Они сидели на крылечке и играли в покер, когда позвонила жена Виктора Валентиновича. Юля не знала, что это она, Юля поняла это по тому, как постарело лицо Виктора Валентиновича, когда он взял трубку.
- Привет, - ответил он спокойно. И только пальцы, теребящие воротничок рубашки, выдавали его волнение. – Да. Надолго? Хорошо. Да. Я приеду.
Юля ничего не поняла из этого короткого разговора. Когда Виктор Валентинович положил трубку, она спросила осторожно:
- Что-нибудь случилось?
- С сегодняшнего дня она вышла в отпуск, - Виктор Валентинович не счел нужным объяснить, кого подразумевает под словом «она». – А завтра уезжает на две недели к родителям. Квартира будет пустой, и она просит меня пожить дома это время. Ничего особо ценного у нас дома нет, но моя жена всегда была очень щепетильной в этом плане.
- Значит… – Юля смотрела на разложенные на половицах крыльца фишки и карты. – Значит. Завтра. Мы уезжаем?
- Да, - кивнул Виктор Валентинович, и больше они об этом не говорили.
А на следующее утро они вернулись в город. Виктор Валентинович проводил Юлю до дома и пообещал позвонить вечером. Юля ему не поверила и решила, что сама позвонит.
По несчастливой случайности день, когда они вернулись домой, оказался субботой, и Юлины родители были дома, когда она пришла. Сказать, что они оба были в бешенстве – это не сказать ничего. Их единственная дочь пропала неизвестно куда, ни слова не сказав, а ее телефон не работал.
Не успела Юля войти и разуться, как мать накинулась на нее с воплями, а отец мрачно вторил ей, вставляя свои колкие замечания, еще более обидные, чем истерические материнские крики.
Юля молчала. Она молчала долго, ничего не отвечая на их расспросы, лишь бросила сломанный мобильник на кухонный стол и ушла в свою комнату. Но и там ей не было покоя. Родители переместились следом за ней и продолжали кричать. Юля подумала, что ее присутствие при этой сцене вовсе не обязательно, родители с таким же успехом могли бы обвинять во всех смертных грехах диван.
- Кто он? – кричала мать. – Кто этот тип, с которым ты спуталась?
- Кто этот придурок? Наверняка какой-нибудь малолетний наркоман, - рассуждал отец. – Увидеть бы мне его родителей. Уверен, что если бы они как следует надрали задницу этому молокососу, он тут же забыл бы про свою любовь к тебе.
И тут Юля не выдержала. Что-то в ней сломалось, и она сказала, обращаясь к отцу:
- Хочешь знать, с кем я спуталась? – Юля посмотрела на отца, и глаза ее злобно сузились. Она вновь стала той Юлей, которая выкрикивала обидные слова Виктору Валентиновичу под дождем. Снова стала той холодной и жестокой Юлей, которую в себе не знала. – Я скажу тебе, кто он. Во-первых, он не молокосос. Да будет тебе известно, что он одного с тобой возраста.
В комнате повисла тишина. Оба родителя смотрели на Юлю не мигая. Отец приоткрыл рот. Видно было, что такого поворота событий он никак не ожидал, и на несколько мгновений обрушившееся известие просто выбило у него почву из-под ног.
А Юля бесстрастно продолжала.
- Хотите, добавлю? Он еще и женат. Как вам? Ваша дочь трахается с женатым мужчиной, который на двадцать лет ее старше.
Мать со вздохом опустилась в кресло и схватилась за сердце. Губы отца сжались и побелели. Юля ухмыльнулась, наслаждаясь произведенным эффектом. Она ненавидела их обоих в тот момент. И ей нравилось причинять им боль.
- Убирайся, - сказал отец, когда способность говорить снова вернулась к нему. – Я видеть тебя больше не хочу. Никогда!
Мать в ужасе смотрела то на мужа, то на дочь. Судя по цвету ее лица, она была недалека от удара.
- Проваливай к своему мужику! И посмотри, кого он выберет, тебя или свою жену! Убирайся!
- Как скажешь, - ответила Юля, снова взяла сумку и вышла из комнаты.
«Мне повезло, - говорила она себе. – Повезло, что его жена уехала, и сейчас мне есть куда пойти. Они думают, что он пошлет меня, и я приползу к ним в слезах, но этого не случится. Нет».
И Юля вышла на улицу и шла до дома Виктора Валентиновича пешком, потому что у нее не было денег на проезд. Палящее июльское солнце жгло ей сердце.
Устав, Юля забрела в один из тихих дворов, села на лавочку в тени дерева и расплакалась. Она сама не знала, почему плачет. Она лишь знала, что снова хочет оказаться на даче с Виктором Валентиновичем, и чтобы не было его проклятой жены, не было ее родителей, никого и ничего кроме них не было. Выплакавшись, она почувствовала себя опустошенной и больной.
Она не могла перестать думать о том, что было бы, если бы жена Виктора Валентиновича никуда не уехала и была бы сейчас дома. Куда бы Юля тогда пошла?
Она представляла, как пришла бы к нему домой, сказав, что родители выгнали ее из дома из-за него. А его жена стояла бы в прихожей, поджав губы и сложив руки на груди. И Юля убеждала себя, что Виктор Валентинович ни за что не оставил бы ее в беде, что он все равно выбрал бы ее. Но, Господи, так ли это на самом деле? Юля понимала, что совсем не знает, что он ответил бы ей и как поступил.
В конце концов, Виктор Валентинович был настолько разумным и рассудительным, что запросто мог бы посоветовать ей пойти и помириться с родителями. Он сказал бы, что позвонит ей вечером, чтобы удостовериться, что все в порядке. А сам не позвонил бы.
Никто и никогда не узнал о том, что Юля плакала тогда на лавочке в том тихом безлюдном дворе ранним субботним утром, никто не узнал, о чем она думала тогда. Но это был первый раз, когда она действительно усомнилась в нем.