Камилла Хенкинс
Нареченный
1
Когда Клэр исполнилось семнадцать, ее сравнивали с персидским котенком — такой хорошенькой она была. К двадцати двум годам она превратилась в ослепительную блондинку — от таких женщин мужчины не могут оторвать глаз. И Айрин такая же.
Однако Клэр нельзя назвать копией матери, подумал Барни Бересфорд, вызвав в памяти образ блистательной своенравной женщины. Клэр высокая и тоненькая, в то время как элегантность Айрин отличается цветущей женской зрелостью. Но и мать, и дочь в одинаковой степени обладают врожденной сексуальной притягательностью. От них исходят флюиды, против которых, наверное, не может устоять ни один представитель сильного пола.
Клэр вышла из лифта в сопровождении двух молодых людей. Те что-то говорили, и девушка весело смеялась.
Барни смотрел на нее во все глаза и чувствовал, как в крови появляется предательский жар, а мускулы живота сводит судорогой. Вот это да! — удивился он, ощутив приятное волнение. Но Барни, сдержанный от природы, быстро привел свои эмоции в порядок, и его лицо приняло привычное отчужденное выражение. Это же крошка Клэр, ты что, забыл? Клэр Стритон.
Она выросла на его глазах, хотя в силу десятилетней разницы в возрасте Барни никогда не удостаивал ее особого внимания. Клэр была дочерью покойного Эрика Стритона и известной своим легкомыслием красавицы Айрин Стритон фон Бергхофер де Маффр. Несколько поколений Стритонов владели ранчо Наура, которое располагалось в нескольких сотнях миль от обширного ранчо семьи Бересфорд. Ближайшие соседи, Эрик Стритон и Адам Бересфорд были и закадычными друзьями на протяжении многих лет. Семья Барни искренне горевала, когда Эрик умер от заражения крови. Он поранил ногу, но не обратил на это внимания, а, когда спохватился, было уже слишком поздно. В то время Эрик жил вдвоем со своим сыном Керри. Айрин бросила мужа и укатила с любовником в Европу. Она появилась на ранчо, когда Клэр окончила школу, и через пару дней увезла ее с собой в Париж. Там девушка прожила с матерью пять лет. Ни Айрин, ни Клэр не приезжали на похороны Эрика, очевидно, были слишком увлечены круизом по греческим островам в обществе одного из поклонников Айрин — фон Бергхофера, который позже стал ее вторым мужем. В настоящее время у Айрин был уже третий муж — на этот раз француз Клод де Маффр.
Барни больше не хотелось думать об этой неприятной истории. Он, правда, кипел тихой яростью, испытывая обиду за Эрика, с которым собственная дочь и жена, пусть и бывшая, обошлась так подло. Все общие знакомые Стритонов и Бересфордов чувствовали то же самое.
И вот теперь Барни встречает Клэр, которая в данную минуту идет к нему по холлу аэропортовской гостиницы. Ее короткое простенькое платье переливается серебром на ярком свету. Но этот кажущийся скромным наряд великолепно сидит на ее изумительной фигуре. Клэр не зря прожила пять лет в Париже, она выглядит потрясающе стильно. Ни одна из знакомых Барни красивых женщин не обладает таким шармом.
Молодые люди стали прощаться с Клэр. Один вытащил записную книжку, авторучку, и девушка что-то черкнула. Телефон, адрес? Господи, как это напоминает Айрин! Барни почувствовал себя так, словно ему на старую рану насыпали соль.
Клэр вошла в главное фойе, обратив на себя взоры находившихся там людей. Почувствовав, должно быть, взгляд Барни, Клэр быстро повернула голову в его сторону. Он встал и направился ей навстречу, испытывая при этом какое-то странное волнение.
Барни показался ей еще более внушительным, чем она помнила его: высокий, стройный, агрессивно красивый. От него веяло недюжинной силой и особым мужским магнетизмом. Это, а также ироничный блеск красивых серых глаз делали его небезопасным для женщин. В общем, Клэр узнала бы Барни Бересфорда в любой толпе.
Она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Было странно снова видеть Барни. Этот человек, железной рукой правящий обширной скотоводческой империей и компанией «Бересфорд энтерпрайзис», постоянно являлся Клэр в мечтах, когда она еще была впечатлительным и романтическим подростком. Барни, правда, никогда не воспринимал ее всерьез, относясь к ней, как к младшей сестренке, которая в будущем скорее всего станет похожей на свою красивую непутевую мать. Таким был Барни Бересфорд, человек, которого Клэр знала всю свою жизнь и которого никогда не узнает до конца.
Он шел прямо на нее: его мягкая грациозная походка напоминала ей движения огромной сильной кошки. Несмотря на более чем заурядные джинсы и ковбойку он выглядел патрицием: было в нем что-то — скрытая энергия, уверенность, острый взгляд? — что говорило о сильном, независимом и жестком характере этого человека. Короче, Барни был тем, кем был: ярким представителем истеблишмента землевладельцев, скотоводческим бароном, обладавшим колоссальным влиянием и силой. То есть человеком, которого никто не смел игнорировать, и меньше всего представительницы прекрасного пола.
— Барни!
Клэр сделала глубокий вдох и протянула встречающему руку. Он же в знак приветствия коснулся губами ее щеки. Этот невинный поцелуй током прошел через ее тело, потряся Клэр до глубины души.
— Добро пожаловать домой! Как долетела? Ты совсем не изменилась.
Барни осознавал, что лжет не моргнув глазом, — за эти годы Клэр расцвела подобно волшебной розе. Барни злило, что он так быстро поддался чарам девушки.
— Я очень рада видеть тебя! Сколько лет прошло…
— В марте будет пять. — Он продолжал разглядывать ее. — Ты повзрослела.
— Это все Париж. Как вы здесь поживаете? Ты должен рассказать мне все-все-все.
— Как поживаем? Живы-здоровы. Почему бы нам не выпить чего-нибудь?
Когда Барни решительно взял ее под руку, Клэр словно опалило огнем. Успокойся, приказала она себе, поразившись быстроте и силе своих эмоций. Этот мужчина не похож на других, и тебе он не по зубам.
Официант проводил их к свободному столику в зале с зеркальными стенами. Большие хрустальные светильники разбрасывали ровный свет над головами посетителей.
— Что закажем? — Барни вопросительно посмотрел на спутницу.
Его взгляд будоражил Клэр. Это ощущение усиливалось от осознания, что Барни даже не замечает, каким обладает мощным магнетизмом. Для него это так же естественно, как власть, престиж и огромное состояние, которое сколотили несколько поколений его семьи.
— Я бы не отказалась от бокала шампанского. — Клэр повернула голову и увидела, как их отражение многократно повторяется в зеркальных панелях зала.
— Шампанское? Прекрасно. У нас есть повод.
Пока Барни делал заказ официанту, Клэр разглядывала его. У него было открытое лицо с четкими, скульптурными линиями и подбородок с ямочкой — фамильная черта Бересфордов.
— Ну как, я изменился? — резко спросил Барни.
— Извини, что глазела на тебя. Я думала, насколько хорошо мне знакомо твое лицо и в то же время совсем незнакомо. Если ты понимаешь, что я имею в виду, — быстро добавила она, не желая развивать эту тему.
— Это понятно. Мы с тобой относимся к разным возрастным группам. В этом плане ты ближе к моему младшему брату Джоуи.
— Как он?
— Признаться, в восторге, что ты возвращаешься домой.
— Ты говоришь так, будто сомневался, что я приеду.
— За пять лет мы не имели от тебя никаких известий.
В тоне Барни сквозило невольное осуждение: близость Клэр почему-то выводила его из равновесия. В нем боролись два чувства: физическое влечение к этой девушке и в то же время — враждебность.
Но над ним витало и третье, еще более сильное чувство, — острая необходимость положить всему этому конец.
Клэр догадалась, что происходит в душе Барни, и ее глаза наполнились слезами. Голос стал совсем тихим, словно она разговаривала сама с собой.
— Нас никогда не простят, да?
Какие необыкновенные фиолетово-голубые глаза, подумал он с невольным восхищением.
— Это уже в прошлом, Клэр.
— Я так не думаю, — отозвалась она после небольшой паузы. Ей хотелось объясниться начистоту, но она не могла касаться определенных сторон личной жизни матери. — Ты не знаешь обстоятельств. Мама пользовалась своей девичьей фамилией, поэтому нас долго не могли найти. Когда умер отец, мы были в море, а когда нас наконец обнаружили, было уже поздно ехать сюда.