Воины, что кучковались неподалеку, замялись и нерешительно сделали пару шажков в нашу сторону, выстраиваясь в боевой порядок. Хотя все еще оглядывались, явно надеясь на отмену приказа и не имея права ослушаться.
- Сателис, ты видишь, я не желаю твоим служителям зла и не стану вредить больше необходимого. - Выбрасывая платок, прижимая кулак к сердцу и прикрывая глаза, клятвенно произнес Асура.
- Остановитесь, пока вы еще не перешли грань… - Воскликнула Эри, закусывая кулачок.
Я обернулась на ее голос, отчего потеряла-таки равновесие. Асура тут же притянул меня к себе. И пока пыталась вновь вернуть ногам твердость, он хрипло проговорил, - осторожнее.
И вдруг все пришло в движение. Вперед бросился какой-то юный воин, от атаки которого Асура легко увернулся, и глянув на дракона, скомандовал, - крылья. - Я непонимающе посмотрела на рыцаря и уловила, как взгляд ярко-голубых глаз наливается кровью, окрашивая радужку в алый. Волосы тоже изменились, став иссиня-черными. - А ты вдохни поглубже и старайся не дышать.
Я кивнула и послушалась. Вот только сделать это оказалось непросто… Грудь как тисками сдавило, и каждый вздох давался с трудом. Вспыхнули чернотой руны, и мир погрузился в гулкую и вязкую тишину и темноту. Я буквально ослепла. Силы, и без того находящиеся на грани, таяли как снег под весенним солнцем. Меня будто отрезало от внешних источников маны. Единственной опорой оказались руки, что поддерживали, а после исчезали с легким колыханием окружающей нас субстанции и снова возвращались. Иногда Асура заставлял тело отклониться или сдвинуться, а то и вовсе переносил на несколько шагов в сторону. Это было похоже на какой-то странный танец, размазанный в пространстве и времени.
- Прости, но тебе нужны силы, а зелье - это долго. - Прошуршало над ухом. И, пока я пыталась понять, за что он извинялся, ощутила как моим ртом завладели чужие губы, и внутрь ворвались потоки чистой маны. Испуганно дернулась, но тело будто подчинилось чужой воле, не только не отпрянув, но напротив, притянув Асуру ближе, ответило на поцелуй. А, может, это все-таки была я? Оказалось слишком притягательно, вкусно и так … необходимо. Мыслительная деятельность отключилась, а поцелуй становился все более страстным, жарким и сводящим с ума. А потом хлоп! Грани кристаллов, что так старательно раскручивались, сцепились и не только не процарапали, а будто слиплись. Асура вздрогнул и резко отпрянул, удерживая меня на расстоянии вытянутых рук.
Почти в этот же момент темнота вокруг исчезла. Я невольно осмотрелась, отмечая сваленных в повалку поверженных, но вполне живых, воинов Храма, яркий фингал под глазом у подвывающего жреца. Альхейм, укутанный в кожистые крылья, прижимающий к груди свою драгоценную ношу. И уже после вновь посмотрела на Асуру. Он тяжело дышал, но отнюдь не из-за драки. Во взгляде читалось удивление, неверие, хотя правильнее было бы сказать - офигевание. Мы что словили резонанс? Нет, наверное что-то напридумывала.
- Ну что, мы, наконец можем войти в Храм? Я уже почти хвост отморозил. - Раздался недовольный голос Альхейма, целенаправленно двинувшегося к воротам, не дожидаясь ответа. Его примеру последовал и Асура, вновь подхватив меня, как мне показалось как-то … то ли более бережно, то ли пытаясь лишний раз не прикасаться.
Внутри Храма было тепло и неожиданно влажно. Скорее всего из-за странных подсвеченных золотистыми искорками водных канальцев, пронизывающих пол всего сооружения. Высокий арочный потолок, гулкое эхо, разносящее приятное женское пение под сводами Храма. Свечи в канделябрах добавляли антуражности, уюта и легкий аромат прополиса. В полумраке выделялось одно особо яркое пятно - статуя Сателиса, возвышающаяся над прихожанами на несколько метров. Как им удалось подсветить обычный камень осталось для меня загадкой. Но полюбопытствовать я не успела. Мы как-то быстро начали спускаться по извивающейся лестнице, петлять коридорами, и остановились только в небольшой комнате, где-то три на четыре метра. В абсолютно пустой комнате, полностью вытесанной из камня… Она казалась такой холодной, не спасал даже большой камин. Хотя нет, спасал… Просто надо было его разжечь. Альхейм сотворил две руны, и по комнате расползлось блаженное тепло и первобытные отблески пламени.