Я немного замешкалась, так что поддерживающая рука оказалась очень кстати, иначе точно растянулась бы. Внутри поселилась какая-то непонятная тревога. Казалось, будто в этой словесной перебранке скрывалось нечто большее, но уловить не получилось. Да и раздражение и нервозность, долетавшие от вампира, усугубляли мое состояние. Хотелось поскорее убраться оттуда и забыть эту встречу, как страшный сон.
- Милтея желает встретиться с тобой, - долетело нам в спину.
Айн даже не обернулся. Но его эмоции и чувства будто кто-то мгновенно высосал. В его следующей фразе отчетливо слышались холод и равнодушие. - Раз желает, пусть приходит во сне. Ради встречи с богиней, которой до меня нет дела, я не собираюсь посещать ее Храм. Мне и тут неплохо.
- Ну, как знаешь! Хи-хи-хи!
Этот ехидный смешок мерещился мне еще какое-то время, вызывая ассоциации с гиеной.
- Айн… Скажи, почему так получается, что только у Арнэри с Сателисом нормальные отношения. А остальные жрецы со своими не ладят. Это в жрецах дело или богини немного с прибабахом?
Рыцарь пожал плечами, - не знаю. И я бы не сказал, что они не ладят. Ниатай - человек, но прожила уже почти четыре эуна. При том, что людям отведено не более двух. И все же богиня не отмечает жрицу, как цель для нас. А значит, жнецы не имеют законного права отправить эту душу на перерождение. Разве это не говорит о том, что жизнь Ниатай для Милтеи важнее соблюдения правил мира?
- Хм… подожди… ты говоришь об этом так, будто они не просто богиня и ее жрица, а как минимум любовницы.
- А, если и так, что в этом плохого? Какая разница, к какой расе принадлежит Разумный, если ты любишь его? - И, хоть парень произнес это с легкомысленной улыбкой, я заметила, как порозовели кончики его ушей. Впрочем, если бы связь, подаренная договором, ни передала внутреннее смущение Айна, с легкостью могла бы и упустить эту деталь.
- Ой, да ладно… Неужели ты это, наконец, понял. И с чего бы вдруг? - Раздался ехидный голосок матери Хеймоэля.
Но я на нее как-то не обратила внимания. Почему-то в сознании божества воспринимались мной, как существа, если не бесполые, то не заинтересованные в подобных … низменных отношениях. Блииин! Вспомнились бесстыжее купание и обжимашки с Сателисом. Он же не подумал что я его соблазнить пытаюсь? Нет, конечно, он - красавчик, фигура, лицо, хвост очаровательный. И наверняка у него есть с кем поразвлечься, куда симпатичней меня. Ведь это Сателис - бог, само совершенство. Хотя… помнится он говорил, что это-то как раз и мешает для создания нормальных отношений. Я же не могла заинтересовать его в таком качестве?
- Синлэ? - Раздался голос Айна как-то уж очень близко. Оказалось, что я стояла, прижатой к стене, а он удерживал мои руки. А куда мороженое подевалось?
- Что? - Растерянно переспросила я. - Прости, задумалась.
Рыцарь притянул меня к себе, чмокнул в макушку и пробормотал, - не пугай меня так больше.
- Не думать? - Хихикнула, обнимая парня в ответ и утыкаясь носом в камзол, пахнущий грозой и вереском. - И … я не тебя отвергала… а себя. Просто представь, что ту, кого ты полюбишь, будет катать на себе кто-то другой, целовать, тискать по поводу и без. Это же больно…
- Не знаю. Боль - естественна и сопровождает нас до самой смерти. А то, другое чувство, оно, слишком опасно. Любовь делает Разумных мягкотелыми и не способными добить молящего о сострадании врага. Поэтому мне всегда приходилось избегать ее, закрывая сердце от мира. Да, у меня была привязанность к родителям и брату, я вполне способен оценить восход или закат Сателиса, но ... Но, в то же время, когда мне показалось, что Ниатай что-то сделала с тобой, я впервые действительно испугался…
Меня опалило смятением, отчего я тоже растерялась. Но поспешила успокоить. - Ой, тогда дважды прости. Не переживай так. Она, кажется, меня и вовсе не заметила.
- Она не могла не заметить. Сильные жрецы видят договора между магвирем и его хозяином. Так что Ниатай знает, кто ты. И пусть из-за того, что мы связаны, ни один последователь богини Смерти не посмеет забрать твою жизнь. Но это не запрещает им наложить проклятье или мучить в свое удовольствие, поэтому… - Айн шумно вздохнул, а объятия стали немного крепче.