Холод. Это первое ощущение, которое уловила. Понимала, что оно чуждое моему телу. А вот Хеймоэль мерз даже в достаточно хорошо натопленной комнате. Следом прилетело смущение, намешанное с предвкушением. И чем больше становилось одного, тем сильнее ощущалось и второе. А еще любопытство, сродни моему, такое же по-детски незамутненное.
Озорство забурлило в крови, и с основным кусем спешить не стоило. Чувствовала, что рано. Все-таки для Хеймоэля я - чужой человек, пусть и синлэ, пусть и с резонансом. Слишком он напряжен, так что массажик не помешает.
Шаг мужчине за спину. Ох… вот появился и отголосок опасения. Ожидаемо. Как и легкая дрожь от прикосновения пальцев к плечам. Всего лишь несколько надавливающих движений, и меня накрывает волной спокойствия, удовольствия и удивления. Забавно, сапожник без сапог, получается. Было так странно, я мяла чужую шею, а у самой по позвоночнику бегали мурашки. Но это помогало, с каждым разом я все явственнее ощущала, где и с какой интенсивностью нажимать.
- Бестолочь, рубашку сними! - Не выдержала Файасу и влезла со своими комментариями.
- Я… хорошо. - Неожиданно Хеймоэль подчинился, хотя возмущение и желание воспротивиться еще какое-то время плескались где-то внутри.
Пальцы слегка задрожали, когда я ощутила подушечками теплую кожу. Сглотнула, осознав, что на мужчине остались только брюки и ярко выделяющийся на груди медальон. А вот искра сексуального возбуждения, проскочившая между нами… Я так и не смогла понять, в ком первом она зародилась.
Но мы синхронно ее проигнорировали, я старательно переключившись на массаж, а он - отдавшись неге расслабления. Правда внутри кристаллов нарастало недовольство и желание нового резонанса. Это мы тоже старались не замечать, будто сговорившись. А может… таковым был эффект заклинания. Пусть так, спрашивать или менять что-то уже не было смысла. А вот продолжить эксперименты - очень даже.
Начала с дыхания и легкого дуновения по разгоряченной коже. И вскоре выяснила, что на шее у этого вампира, в отличие от обычных людей, не оказалось чувствительных точек. Зато они обнаружились на плечах. Причем, если просто дыхание и дуновение не вызвали особого трепета. То, когда я случайно и достаточно болезненно провела там ноготками, у меня едва ноги не подкосились от вспышки удовольствия, граничащего с оргазмом.
Хеймоэль тоже не остался равнодушным, заклинание ярко передало всю степень возбуждения мужчины. Так что, когда он заговорил, я не удивилась хрипотце в голосе.
- Может… переберемся на шкуру у камина. Там теплее. И… спинка кресла… мешать не … будет. - Добавил в конце совсем неуверенно.
И следовало бы отказаться. В данной ситуации, чем больше между нами преград, тем лучше, но… Я чувствовала его озноб, и горячие пальцы создавали еще больший контраст.
- Хорошо… - ответила я и сделала шаг назад, позволяя мужчине устроиться на шкуре первым.
- Мне сесть или… лечь?
В отблесках камина алым блеснули глаза. А тут уже засмущалась я. Оставалось надеяться, что заклинание не обоюдное.
- Наверное, лучше лечь. - Все еще сомневаясь в ответе, выдала я. От картины, как он сидит, а я в этом платье пытаюсь пристроиться сзади и массировать… Взгляд опустился на мою немаленькую грудь, которая при таком развитии событий точно попытается поучаствовать в массаже, решительно повторила, - да, лучше лечь.
Зря я на это смотрела. Хеймоэль укладывался на шкуру не как человек. Было в его движениях что-то хищное, то ли волчье, то ли кошачье. В любом случае, смотрелось это крайне провокационно. У меня в голове возник поток мыслей. Как с таким телом он умудрился сохранить невинность? Как можно так двигаться? Неужто артефакт настолько подавлял его чувственность? И не совершаю ли я ошибку, приближаясь сейчас к нему, лишенному всяческих оков?
Думать-то думала, а вот ноги уже принесли меня к распластавшемуся на белой шкуре мужчине. Красиво, блин. От камина ощутимо тянуло жаром, отчего вампир окончательно разнежился и размяк. Вот уж - теплолюбивая живка! Ладно, усилим эффект. Я стянула одеяло, укрывая ноги Моэля. И, если изначально дремавший которун воспринял это с неприязненным мявком, то вскоре перебрался к очагу и устроился рядом, громко затарахтев во всю мощь легких.