Мейсон невольно проследил за взглядом Нортона и не увидел внизу ничего особенного, разве что участок "мата сека" - сухого леса.
Поваленные бурей усохшие стволы валялись в беспорядке. Между ними не зеленел ни единый побег. Лишь конусообразные хижины-термитники гордо высились среди гниющих поверженных гигантов.
Но при виде этого мертвого царства Нортон пришел в неописуемый восторг. Он громко заржал и вдруг что есть мочи заорал - нет, запел, хрипло и фальшиво, странную воинственную песню на незнакомом Мейсону языке.
Пилот впал в прострацию. И когда Мейсон понял это, то что есть силы вцепился побелевшими пальцами в подлокотники кресла и застыл безвольной маской. Гибель казалась неминуемой.
Между тем Нортон, продолжая горланить стремительно развернулся и пошел в лобовую атаку.
Теперь Мейсон окончательно убедился в безумии пилота. Идти в лоб при соотношении один к трем! На это мог решиться только безумец. Правда, у Нортона был могучий союзник - солнце.
Противники быстро сближались. Первым дал залп Нортон. Он вдавил до отказа одну из кнопок - и "сайдвиндер" ["Сайдвиндер" - ракета класса "воздух - земля"], оставляя за собой дымный след, ушел навстречу своей жертве. Но как и ночью Мейсон не увидел: достигла ракета цели или нет?
Нортон отжал штурвал, и машина ухнула вниз.
При этом маневре Мейсона едва не вывернуло наружу. Почему вертолет не грохнулся об землю, так и осталось загадкой. Невероятно, но машина понеслась на полной скорости футах в пятнадцати над землей. Винты ее взбивали тучи пыли, двигатель ревел, а Нортон... Нортон направлял машину прямо на зеленую стену, окаймляющую "мата сека".
И он врезался бы в нее, в эту естественную ограду, если бы не вывернул в дюйме от ближайшего дерева. Самый отчаянный каскадер в сравнении с Хэмри выглядел самонадеянным мальчишкой.
"Кобра" неслась вдоль кромки леса, едва не цепляя лопастями за ветви. Они не видели противника, но и противник не видел их. А главное, их не могла достать никакая ракета - мешали деревья.
Нортон рассчитал все до доли секунды и до миллиметра. Но и этот маневр был лишь частью замысла. Теперь Нортон быстро начал набирать высоту, а потом, лихо завалившись набок - куда там истребителю, - вывернул вправо, на прежний "солнечный" курс.
Именно в этот момент, ни секундой позже, прямо над ними пронеслись два вытянутых грязно-зеленых тела. Машину качнуло тугой струей воздуха, зато теперь она оказалась прямо в хвосте противника. Развязка боя стала очевидной.
Летчик одной из патрульных машин заметил угрозу сзади. Он испуганно метнулся в сторону и попытался развернуть свою машину. И это была его последняя ошибка. Нортон влепил ракету прямо в кабину пилота.
Патрульная машина завертелась на месте и мгновенно превратилась в огненный шар. Нортон едва успел увернуться от него. В результате вынужденного маневра "Кобра" потеряла скорость и последняя машина противника успела оторваться.
Ее можно было достать "сайдвиндером", но... ракеты кончились.
- Орудие... огонь... - простонал Нортон.
Встрепенувшийся Мейсон высадил вслед позорно драпающему противнику целую кассету, и, конечно, ни один снаряд в цель не угодил.
- Разиня, ботинок, - сердито буркнул Нортон и, решительно развернувшись, пошел по направлению к базе. Лицо его постепенно приобрело осмысленное выражение. Мейсон деловито блевал, сунув голову в первый попавшийся под руку мешок. Облегчившись, он выбросил мешок за борт, отстегнул с пояса флягу и жадно припал к горлышку.
Нортон потянул носом воздух, завистливо покосился на флягу и облизал пересохшие губы.
- Дай глоток, - жалобно попросил он.
- За рулем нельзя, - сурово отказал Мейсон. - Псих двинутый, недовольно ворчал он, роясь дрожащей рукой в карманах куртки в поисках сигарет. - Чтоб я когда-нибудь еще раз сел к тебе в кабину! Тебе лечиться надо.
Нортон криво ухмыльнулся в ответ:
- Я-то псих, зато летаю. А они... - он кивнул головой назад, отлетались. Хотя мы тоже можем - горючего кот наплакал.
Но они долетели и сели ровно через две минуты после того, как стрелка датчика уровня горючего прочно замерла на цифре "О".
8
Генерал Фортес с несвойственной ему живостью метался по кабинету Соморы, отчаянно жестикулируя и то и дело вытирая красную лысину клетчатым платком размером с купол парашюта.
- Нет! Ты только подумай! Каков мерзавец?! - орал он командным, хорошо поставленным басом. - Разделали под орех! А эти... сукины дети...
наложили полные трусы. А?!
Сомора, в подробностях осведомленный о событиях ночи, насмешливо молчал.
- А главное! Ты понимаешь, - не унимался генерал. - Угробил двух лучших вертолетчиков бригады, а третий до сих пор стирает подштанники!
Окончательно запыхавшись, Фортес тяжело плюхнулся в кресло, отдышался и мечтательно прищурился:
- А хотел бы я посмотреть на этого парня.
Эх... мне бы парочку таких.
- В этом наши желания, любезный генерал, полностью совпадают, усмехнулся Сомора. - Ну и что ты предпринял для удовлетворения этого взаимного желания?
- Ну... далеко он не ушел. Судя по расчетам, горючего у него осталось миль на сто. Сейчас мои ребята прочесывают и с земли и с воздуха всю округу в этом радиусе. Я поднял в воздух истребители. Если они где-то подзаправятся и высунут нос, их сразу прихлопнут. Но! - Фортес развел руками и огорченно вздохнул. - Если высунут нос...
- Это бесполезная затея, генерал.
- Ты думаешь?
- Уверен. Там такие заросли, что твои солдаты не найдут и дивизию. Кроме того, на границе с Венесуэлой начинается сельва Ориноко и такие болота, что черт ногу сломит. А ведь именно в том районе он и сел - так ведь показали твои локаторы?
- Да... - брови Фортеса удивленно взметнулись кверху. - А откуда ты знаешь?
- Я знаю все, старина, - внушительно отрезал Сомора. - А ты, по старой дружбе, втираешь мне очки, прекрасно зная, чтр ничего из твоих поисков не выйдет, как не вышло в свое время с партизанами.
- Да. Ты прав, - смутился старый вояка. - Но я ведь честно хотел тебе помочь.
- А ты и так помог, - смягчился Сомора. - Только не надо суетиться. Твои мальчики засекли курс этого разбойника? Засекли. Место посадки приблизительно вычислили? Вычислили. Теперь дело за мной. Джунгли тоже имеют глаза и уши.
Только нужно уметь ими видеть и слышать. А я умею. Через неделю-другую я буду точно знать, где гнездышко этого пернатого. А пока подождем.
- А как быть с охраной твоих двух последних лабораторий?
- Снимай.
- ?
- Да на кой она такая нужна? Во-первых... А во-вторых, я думаю, они туда не сунутся, - Сомора прищурился, что-то прикидывая в уме, и твердо добавил: - Нет! Не сунутся. В их планы не входит мое разорение. Скорей всего они придумают что-нибудь новенькое. Посмотрим... Синьор генерал! Не откажите в любезности разделить со мной скромную трапезу.
Фортес ответил на приглашение чопорным поклоном и хотел было выразить согласие в изысканном испанском стиле. Но пока собирал в голове цветистые фразы классического кастельяно, Сомора ловко подхватил его под локоть и увлек в столовую.
9
Очередная депеша "небесных братьев" даже Сомору поразила своей лаконичностью:
"30 октября - последний срок.
X. Галаго - № 1.
Т. Джексон - № 2.
? - № 3".
Сомора быстро пробежал глазами текст, и лицо его расплылось в довольной улыбке.
- Джексон, - вопросил он тихо и вкрадчиво, - ты понял, сынок, что это за список?
- Понял, синьор, - глядя в сторону, буркнул секретарь.
- Да, это называется прессинг. Я сам иногда в молодости прибегал к нему. Действенное средство, ничего не скажешь. Однако, сынок, ты сегодня не очень весел, а?
Джексон лишь пожал в ответ плечами.
- Ты малость струсил? Да? Не переживай...
У тебя впереди уйма времени. Первым ведь числится Хосе Галаго. Так?
Хосе Галаго, старший смотритель плантаций, работал на Сомору лет двадцать. Он был на редкость вынослив, расторопен и... жесток. Именно эти качества Сомора и ценил в своих приближенных. Хосе следил за охраной плантаций, за сбором урожая и за транспортировкой сырья. Он же подбирал штат охранников и контролировал работников плантаций. И никто лучше Галаго не знал всей "кухни" Соморы.