И мы пошли. Избавляться от бренных вещей, отягчающих существование нашего духа.
Такие вещи как алкоголь или наркотики быстро помогают победить в себе материализм. Все на алтарь своей зависимости. И ничего кроме нее.
Получив на руки деньги и квитанцию, мы вышли из магазина, по совместительству являвшегося и чем-то вроде ломбарда. Квитанция тут же полетела в урну, а вот вырученные деньги Философ бережно сжимал в руках. Но не из меркантильных побуждений – для того только, чтобы тут же их спустить. Таковы уж законы зависимости.
Через десять минут мы уже стояли в близлежащем дворе и тянули пиво. В руках у каждого было по вафельному стаканчику мороженого. Простые потребности – простые решения, вот так.
Пиво потихоньку вселяло надежду в наши опустошенные сердца. Солнце клонилось за дома. Теплый ветер гнал пыль по асфальту, шелестел в зеленых кудрях деревьев.
- Тебе с работы-то не звонили? – спросил меня Философ. Сам он уже давненько нигде не работал.
- Нет, не звонили, - ответил ему я, - а что им звонить? Они и так все понимают. И вообще работа – от слова раб, а увольнение – от слова воля.
Не то чтобы я ненавидел работу, скорее она вызывала у меня легкое отвращение. Я не был лентяем, но мне было противно вкалывать на Дядю. Такова уж была моя натура.
Мы допили пиво и решили пойти куда-нибудь пожрать. Думать долго не пришлось: наш выбор пал на близлежащий Макдональдс, ибо Макдональдс – единственное место, где при должном уровне смекалки и наглости можно пожрать бесплатно. Есть просто несколько простых секретов. И Философ, проработав там в свое время несколько месяцев, знал их все.
Нужно просто найти чек. Чек, который и станет отправной точкой на пути к халяве. А потом с возмущенным видом идти на кассу и орать, угрожать, требовать обслужить тебя по этому чеку: мол, я уже полчаса жду, а мне так ни черта и не принесли. Просто, да? Да уж проще некуда!
И самое забавное, что это срабатывает. Следует только быть предельно уверенным в себе. И капля актерского таланта вам не повредит.
В большинстве случаев вас обслужат сразу же: все объясняется психологией Мак-рабов – эти люди, привыкшие пахать в поте лица на Рональда Макдональда за копейки, просто не имеют необходимого уровня воли, чтобы тебе возразить. Даже пришедший на шум менеджер скорее всего ничего не прохавает: проще пойти на уступки, чем портить имидж компании. Забегаловка все равно в накладе не останется: сэкономят на качестве пищи и санитарных условиях ее приготовления. Тем более, что накладки в этой потной машине вечно суетящихся Мак-муравьев действительно бывают: иногда в суматохе клиентов забывают обслужить. Так что забрать у клоуна Рональда свой кусочек холестериновой хавки можно всегда.
Так мы поступили и на сей раз, и вскоре с удовольствием уминали дымящиеся гамбургеры, потягивая принесенное с собой пиво из макдональдсовских кока-коловых стаканчиков (мы его перелили туда, чтобы не смущать сидевших за соседними столиками детей и их мамаш-папаш).
Мимо сновали Мак-рабы с понурыми лицами. Еще бы – вкалывать на тупого клоуна за копейки. Хотя…
Зато у них была работа. Работа! Что может быть прекраснее, чем просрать свою жизнь на скучной, бессмысленной и бесполезной работе?
- Что будем делать дальше? – спросил меня Философ, хмуро оглядывая зал Мак-тошниловки.
- Не знаю, - ответил я, потягивая через соломинку холодное пиво, - поехали ко мне что ли…
- Поехали, - Философ впился зубами в очередной доставшийся нам нахаляву гамбургер, - только пива еще возьмем.
- Естественно.
Вскоре мы уже шли в направлении метро. В руке у каждого было по бутылке пива. Философ легко расстался с телефоном, легко же пропивались вырученные от его продажи деньги. Алкоголизм побеждает материализм. Всегда!
Люди в метро, словно слепок всего гадкого, порочного и мерзкого. Едут со своей работы. Или на работу. По хуй. Неважно. Важно, что именно ИМ все по хуй. Если у них на глазах начнут убивать человека, они, скорее всего, отвернутся. Чтобы не видеть, как тот, сипя и харкая кровью, подыхает. Отвратительное зрелище. Портит аппетит. Сбивает с рабочего ритма. А надо работать. Работать, бля.
Я уж не помню, как мы с Философом проскочили сквозь прямую кишку подземки, набитую всем этим человекоподобным калом, но вскоре, к счастью, уже выбирались наверх, облегченно вздыхая. На дне наших бутылок плескались последние глотки.
Багряный диск солнца резанул по глазам последними слабыми лучами. Мы с Философом закурили. На площади перед станцией метро играли два слепых близнеца – один на гитаре, другой на саксофоне. Мы постояли и послушали минут пять. Потом побросали дотлевающие окурки и пошли к дому.