- Что-то я устал, - сказал я.
- Да я тоже. Но Продиджи зажгли, согласись.
- Однозначно.
Мы покурили, потом посидели на диванчике в холле. Меня окрикнули, я увидел знакомых парней. Подошел, поздоровался. Они тоже приехали на Продиджи.
Мы немного поболтали, потом они пошли танцевать под Текникал Итч, а я вернулся к Доктору.
- Что-то Маша совсем потерялась, - сказал я.
- Наверное, ей хорошо и без нас.
- Наверное.
Доктор посмотрел на часы.
- Может, домой поедем?
- Поехали. А то я утомился.
- Я вот тоже.
Мы собрались и вышли из комплекса. Нас встретило прохладное осеннее утро. На улице уже рассвело, от СКК тянулись небольшие группки людей. Мы дошли до ближайшего ларька и взяли по пиву. Скорость отпускала, накатывала обычная постамфетаминовая депрессия. Нужно было сняться.
Мы попили пива в Парке Победы, потом двинули к метро. Сквозь парк нестройными колоннами двигались такие же изможденные, но счастливые люди. Мое поколение, которое любит Продиджи. Ага.
В метро было достаточно много народу – все разъезжались с рейва. Тем не менее, мы с Доктором нашли себе места в углу вагона.
Мы сидели и болтали всю дорогу под монотонный стук поезда по рельсам в тоннеле, который напоминал бит техногенной музыкальной композиции. Наши сердца бились в унисон.
- Все-таки шикарный был рейв, - сказал я, - жаль, что все хорошее быстро кончается.
- Ага. Но не впадай в уныние – будет и еще.
- Я и не впадаю. Просто усталость и отходос делают свое дело.
- Делают понемногу, да.
- Выйдем из метро – возьмем еще пивка.
- Согласен.
Но все ларьки у метро были закрыты. Улица была пуста, по ней проезжали лишь редкие машины, прохожих вообще не было видно. Город спал в утренней дымке нарождающегося дня.
- Ничего, - сказал Доктор, - возле дома есть круглосуточный магазин, там и возьмем.
- Тогда уж сразу шампанского.
- Хорошо. Можно и шампанского.
Усталые и немного помятые мы пошли к дому Доктора.
Когда переходили мост через Смоленку, увидели хмурого парня с велосипедом. Он шел и тащил велосипед за собой – заднее колесо у того было спущено, шина болталась по ободу. Парень шел с угрюмым упрямством путешественника, который один единственный выжил в долгом переходе через пустыню и теперь был просто обязан вернуться домой. Мы пронаблюдали за ним.
Парень вышел на середину моста и там остановился. Затем взял велосипед и поднял его на руках. Лицо его при этом превратилось в маску демона мести: на нем плясало дьявольское злорадство. Он посмотрел на велосипед, словно прощаясь с ним, и тут неожиданно бросил его с моста. В последний момент велосипед зацепился за перила злополучным задним колесом. Казалось, это в конец вывело парня из себя. Он принялся неистово пропихивать заднее колесо через перила, при этом его глаза горели каким-то совершенно адским огнем.
Наконец ему удалось спихнуть велосипед вниз, тот пролетел несколько метров, отделявших его от воды, и плюхнулся в нее, взметнув столб брызг и образовав широкие круги. Парень посмотрел вниз, словно желая убедиться, что велосипед исчез из его жизни навсегда.
Видимо, получив необходимое удовлетворение, он поднял голову и тут лицо его озарилось совершенно внеземной улыбкой. Он был счастлив – действительно счастлив, если я еще что-то понимаю в людях. С этой улыбкой на губах он быстро пошел прочь. Еще один сумасшедший этого города. Еще один человек из моего поколения, которому на все плевать.
- Ничего себе! - сказал Доктор.
- Да уж. Кому-то, видимо, даже хуже чем нам.
- Это точно.
- Пойдем скорее в твой магазин – теперь я хочу шампанского в три раза сильнее.
- Я тоже.
И мы пошли сквозь тусклое осеннее утро, озаряемое слабыми лучами остывающего солнца, ведомые неведомой силой по плоскостям этого дикого мира, полного противоречий и откровенного абсурда. Так же как и все остальное мое поколение. Поколение, которое любит чудо. Ну, вы поняли.
***
Мы все ждем чуда. Живем в предвкушении. Прислушиваемся к тишине за дверью. Клянем себя за каждый пропущенный телефонный звонок. Придумываем сказки. Но чуда не произойдет. Чудо – удел бога, не людей. Те, кто это понял, уже общаются с ним.
Трактат о лунных лемурах. (Глава 11)
«Не существует технологии забвения, в этом смысле
мы все еще ждем от природы случайных милостей –