Семен понял, что уже может нормально дышать, и сказал:
— Жаль, что Бизон вмешался. А то я б тебя зарубил.
— Что сделал? — повернулся старейшина. — Зарубил?!
— Ага. Развалил бы пальмой до пояса.
Медведь посмотрел на Семена с изумлением и на некоторое время задумался. Потом спросил:
— Какой же злой дух на сей раз в тебя вселился?
— Никто в меня не вселялся! Ты угробил мальчишку-хьюгга, который… Который… Он был нужен мне, нам, этому миру! Он нужен для нашего Служения, а ты…
— Ты действительно хотел ЗАРУБИТЬ меня?! — перебил Медведь.
В голосе старейшины чувствовался испуг, и Семен мысленно усмехнулся: «Как в той присказке: убить не убил, но напугал изрядно. Можно считать, что совершил „подвиг Геракла“ — нагнал страху на самого Медведя. Такое, кажется, еще никому не удавалось, поскольку означенный кадр никого и ничего не боится».
— Хотел, — кивнул Семен, — и сейчас хочу. Сволочь ты — я столько трудов вложил в парня, рассчитывал на него…
— Вот ведь новая забота, — сокрушенно вздохнул старейшина. — Просто ума не приложу! Задал ты нам задачку… А может, у тебя кто-нибудь есть на примете, а?
— На какой примете?! Есть — кто?!
— Ну, чтоб вместо тебя.
— Да пошел ты… — выругался Семен по-русски. Кроме интонации, Медведь, конечно, ничего не понял и продолжил:
— Никто этого не объявлял, но ты же видишь, Семхон, что мы давно приняли новое Служение, а тебя признали главным жрецом. И вдруг ты решил отказаться — впустил в себя беса! Кто же будет вместо тебя?
— Никого я не впускал и ни от чего не отказывался! А вот ты… Убил бы гада! На куски бы порезал!
— Ну, так порежь. — Медведь кивнул куда-то вперед и в сторону. — Кто мешает?
Семен оглянулся — на пыльной земле валялась палка — его посох.
Единственный вид единоборства, которым Семен в молодости увлекался долго и всерьез, это была работа с боевым шестом. Правда, и тут он особых высот не достиг, поскольку постоянно менял секции и, соответственно, школы и стили. Да и, честно говоря, спортивного честолюбия не хватало, просто нравилось заниматься. И не с чем-нибудь, а именно с коротким шестом, длиной от земли до глаз или до подбородка — его иногда называют посохом. Малопригодное для цивилизованной жизни умение махать палкой в каменном веке оказалось очень и очень востребованным. Вот этот конкретный посох Семен сделал себе вскоре по прибытии сюда из ствола сухостойного дерева неизвестной породы. Древесина оказалась очень твердой и тяжелой — в воде палка тонула без размышлений. Немало (ох, немало!) было сломано костей и пробито черепов этой безобидной на вид деревяшкой.
Когда был найден железный метеорит, когда встал вопрос о новом оружии для лоуринов, Семен выбрал самое простое в изготовлении и эффективное в здешних условиях — тесак, или небольшой меч на длинном древке. В Китае подобное оружие называлось «дадао», в Европе — «глефа», на Руси — «совня», а у сибирских народов — «пальма». Первый, собственноручно выкованный клинок Семен надел на свой посох. Его можно было снимать, что хозяин и делал время от времени. Например, как в последний раз, чтобы наколоть лучину для растопки очага. «Ну да, конечно: лучину я наколол, а потом „красивым“ жестом метнул клинок в стену. Он воткнулся в бревно над кроватью. Он и сейчас там торчит — я не вспомнил о нем, когда кинулся в поселок. Просто схватил посох… Теперь понятно, чего испугался Медведь: Семхон Длинная Лапа — один из самых „крутых“ воинов и по совместительству жрец нового культа — вышел на бой, позабыв дома оружие!»
— Ну, забыл, — неохотно признал Семен. — Не вспомнил даже. Да если б не Бизон, я бы тебя и так уделал!
— Вряд ли, — качнул головой старейшина. — Слабый ты стал, Семхон, медленный. Злости в тебе нет настоящей. Когда в последний раз тренировался?
— Ну-у… Прошлым летом… Или позапрошлым. Некогда мне — детей учить надо.
— А я чем, по-твоему, занимаюсь?
— Да уж — ты учишь!