– Что это было за видео?
– Мы в твоем офисе.
Он замолкает, давая мне время осознать сказанное. В голове вспыхивают картинки: как я вцепляюсь в его рубашку, как притягиваю его к себе… Я сглатываю и закрываю глаза от стыда. Конни и Джеймс видели записи того, как мы с Грейсоном занимаемся сексом в моем офисе. Меня буквально выворачивает наизнанку от этой мысли – хуже ситуации и представить нельзя.
– Не пойми меня неправильно, – продолжает он, будто невзначай, – выглядела ты там чертовски горячо. Вот только ракурс выбрали неудачный. Моя задница просто гигантская.
Его попытки разрядить обстановку бесполезны – у меня уже подступает тошнота. Если это видео всплывет, мне конец.
– Ты хочешь сказать, что тебя шантажируют мой бывший парень и моя бывшая коллега?
– Парень? – Грейсон приподнимает бровь, явно зацепившись за формулировку. – Я думал, он был твоим женихом. Но не суть. «Шантаж» звучит слишком драматично.
– Как и «жених». Но по сути, ты платишь ей за молчание о нас, обо мне. Это и есть шантаж.
Он ухмыляется.
– Вот в этом вся прелесть нашего мира. Мы все видим вещи по-разному.
– То есть ты остался в Sanderson and Nicks, чтобы защитить меня?
Он молча кивает, сжав челюсть.
– Но зачем? Я бросила тебя, оставила ни с чем на несколько месяцев. Ты мог бы просто отомстить.
– Если ты думаешь, что месть была моей целью, значит, ты совсем не понимаешь моих намерений. – Он слегка качает головой. – Я с первой минуты знал, насколько для тебя важны репутация и честность. Это не твоя вина, что я очаровал тебя так, что ты поставила их на кон. Хотя, признаю, работа с психованной Барби – это, в каком-то смысле, моя кара.
– Эм… спасибо? – тихо произношу я, потому что просто не знаю, что сказать.
Грейсон готов терпеть шантаж ради меня. Я первая, кто от него ушел, и все равно он захотел помочь. И вот теперь, глядя на него, я не понимаю, почему так легко отказалась от него раньше. Его верность очевидна, а его порядочность дает мне силы.
– Не пойми неправильно, – он усмехается. – Я уже подключил Криса, он ищет новых юристов, чтобы понять, как можно разрулить этот бардак. Но, понимаешь, я был слегка занят… завоевыванием Мировой серии.
Я смеюсь. И впервые за долгое время этот смех кажется настоящим.
Толкаю его в живот, и он с преувеличенной болью падает назад на диван.
– Не могу поверить, что ты терпел все это ради меня.
– Сначала я и не думал, что придется. У меня был план, но он казался невыполнимым, учитывая, что ты просто испарилась. А ФБР вряд ли бы занялось моим делом, если ты сама не хотела иметь со мной ничего общего.
Я закатываю глаза на его драматичность.
– Я не «испарилась». У меня не было выбора.
– Как бы то ни было, я думал, что если смогу поговорить с тобой и мы притворимся парой, то их шантаж просто потеряет смысл. Тогда это выглядело бы как обычные отношения двух взрослых людей, и они бы выглядели полными мудаками, если бы выложили наше видео. Да и честно говоря, больше всего я хотел спасти общественность от созерцания своей задницы.
Он подмигивает и прикусывает нижнюю губу. Черт. Ну почему он всегда так беспечен? Это раздражает, но одновременно чертовски очаровательно и заставляет меня чувствовать что-то теплое внутри.
Я выдыхаю, откидываю голову назад и утыкаюсь взглядом в потолок.
– То есть ты хочешь сказать, что готов притворяться моим парнем, чтобы вытащить меня из этой передряги?
Грейсон кладет руку поверх моей и ждет, пока я посмотрю на него, прежде чем медленно покачать головой.
– Не совсем притворяться, – признается он, сглотнув. – Все изменилось в тот день, когда я увидел, как ты споришь со своим… женихом.
Он едва выговаривает это слово, будто оно застревает у него в горле.
– Как бы ни было трудно это признавать, Тейт был прав. Мне нравилось с тобой не только из-за секса в кладовке или быстрого минета в раздевалке. Я влюбился в свою юристку. Не потому, что ты была запретным плодом, а потому, что ты – умопомрачительная, яркая женщина, которая бросала мне вызов на каждом шагу. Жаль, что я понял это слишком поздно.
На моих губах появляется слабая улыбка, и как только Грейсон ее замечает, его лицо озаряется широкой ухмылкой. Это заставляет меня улыбнуться еще шире.
– Грейсон, кажется, это самое приятное, что ты когда-либо мне говорил.
Его большой палец медленно начинает водить по тыльной стороне моей ладони, и я чувствую этот жест во всем своем теле. Грейсон. Он растворяется во мне, проникая в каждую клеточку, успокаивая меня так, как никто другой не может.
– Что я могу сказать? – ухмыляется он. – Мама всегда говорила, что я прирожденный обольститель. Но я думал, она просто пристрастна.
Я закрываю глаза и позволяю ощущению его пальца, скользящего по моей ладони, разлиться по всему телу. Это успокаивает. Где-то внутри меня снова начинает расцветать надежда. Не то чтобы ее вообще не было, но после всего, что случилось в Sanderson and Nicks, я потеряла уверенность в себе. И с тех пор изо всех сил пытаюсь найти себя заново. А сейчас, сидя рядом с Грейсоном, я чувствую себя… найденной. Больше, чем когда-либо. Но признавать это ему я точно не собираюсь.
– Айви, – протягивает он низким, бархатным голосом.
Я открываю глаза и понимаю, что он стал ближе. Его губы почти касаются моего уха.
– Да? – пискнув, отвечаю я, чувствуя, как перехватывает дыхание от его близости.
Его запах, его прикосновение – все окутывает меня, и я добровольно сдаюсь в плен.
Грейсон облизывает губы, и я готова поклясться, что чувствую, как его язык на долю секунды касается мочки моего уха. Я делаю глубокий вдох, медленный, осознанный, пытаясь хоть немного прийти в себя.
– Есть шанс, что я смогу снова нанять тебя в качестве своего юриста, как только избавлюсь от Конни?
Напряжение, которое он только что так старательно создавал, лопается, как мыльный пузырь. Я хихикаю и отталкиваю его от себя.
Грейсон улыбается шире, чем когда-либо, и эта улыбка такая настоящая. Мы смеемся не потому, что нас тянет друг к другу на уровне бешеной химии, а потому что мы просто совпадаем.
Фыркая, я говорю:
– Ни за что, Хоук.
– Отлично. Работать с тобой было круто, но, черт, ты так отвлекала меня, – усмехается он, медленно скользя взглядом по моему телу.
И вот оно – напряжение возвращается с новой силой. Почему он так действует на меня? Почему мне хочется запрыгнуть на него, будто он моя личная лошадка?
Я чувствую между нами крошечную искру, которая вот-вот может разгореться в пламя. И мне срочно нужно немного пространства, чтобы прийти в себя.
Провожу ладонями по бедрам, глубоко вдыхаю – мне нельзя оставаться здесь дольше, иначе что-то точно случится.