Я просто не могу поверить, что понял это так поздно.
В общем, я уже перешел в режим бессвязного бреда. Все, что я хотел сказать, – надеюсь, ты счастлива, Айви. Надеюсь, где бы ты ни оказалась, ты нашла что-то, что действительно любишь. Даже если этот кто-то ходит без рубашки и вы не говорите на одном языке.
Все, чего я хочу для тебя, – это счастья.
И я надеюсь, ты знаешь, что превратила «плейбоя-питчера» в переигранного дурака, потому что никто и никогда не сравнится с тобой.
Мне жаль, что я не понял этого раньше.
Всегда твой,
Грейсон
Я читаю сообщение трижды, прежде чем набираюсь смелости и хлопаю ладонью по подголовнику водителя.
– Простите, сэр. Знаю, что мы уже почти на месте, но я забыла свои солнечные очки. Нужно вернуться в отель.
Голос у меня дрожит, слова с трудом складываются в осмысленные фразы – руки трясутся, и мне отчаянно нужно снова увидеть Грейсона.
– Без проблем, мэм.
Это безумие.
Что я делаю?
Я возвращаюсь? К нему?
Адреналин разливается по венам, пока машина разворачивается. Я пытаюсь успокоить дрожащие пальцы, перечитывая сообщение снова и снова. Читаю его столько раз, что уже почти слышу, как Грейсон сам произносит эти слова. Его голос обволакивает меня, словно нежный бархат, успокаивает и разгоняет последние сомнения.
– Мы на месте, – объявляет водитель, останавливаясь у отеля. – Хотите, я подожду, пока вы заберете свои вещи?
– Эм… нет, не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю.
Я лихорадочно роюсь в сумочке, вытаскивая наличные, но он мягко отодвигает мою руку.
– Не переживайте, мэм. Уже оплачено.
Я прикусила нижнюю губу, разозлившись на то, что Грейсон без спроса оплатил мою поездку, но я не зацикливаюсь на этом, потому что мне нужно его увидеть.
Закрыв дверь, я благодарю водителя и бегу вверх по лестнице, прямо в холл отеля. Я не утруждаю себя объявлением о своем присутствии портье, потому что точно знаю, куда иду, и почти уверена, что Грейсон не спит. Как он может спать после того, как отправил мне такое сообщение?
Я сжимаю сумочку, пытаясь унять предвкушение, пока наблюдаю за тем, как лифт поднимается по этажам. Я жду только четвертый, но к тому моменту, когда я слышу звук открывающейся двери, мне кажется, что я еду уже несколько часов.
Его дверь уже в поле зрения, и я решительно направляюсь к ней.
– Грейсон, - стучу я в нее, надеясь, что если вдруг он спит, то это его разбудит.
Я стучу по дереву минут пять, прежде чем вижу, что ручка повернулась и дверь открылась.
У меня перехватывает дыхание, когда я вижу Грейсона в одном лишь полотенце. Он бесстрастно смотрит на меня, потирая волосы пушистой белой тканью.
– Почему ты опять принимаешь душ в полночь?
На его губах нарисовалась кривая улыбка.
– Нужно было отвлечься.
Он отодвигается с дороги, приглашая меня войти.
Сделать шаг через порог проще, чем в прошлый раз, потому что теперь я уверена в себе и своем решении.
– Ты что-то забыла? – спрашивает он.
Я поворачиваюсь, когда дверь закрывается, и делаю резкий вдох.
Сейчас или никогда.
– Я ничего не забыла, но мой ответ - да.
– Да?
– Я хочу попробовать кое-что с тобой.
Сделав несколько шагов к нему, он отступает назад, пока его тело не ударяется о дверь, и я окружаю его.
– Начиная с того, что прямо сейчас.
Не давая ему возможности возразить, потому что я знаю, что он этого не сделает, я беру его щеки в свои руки и целую его в вечное дерьмо. Меня не волнует, что он все еще мокрый и промочил мой костюм; все равно через минуту он слетит. Все, что меня волнует, - это ощущение мягкой ласки его губ на своих и бархатистого языка, скользящего по моему рту.
Он прижимает меня к себе крепче, снимая с меня пиджак от костюма и позволяя ткани оседать у моих ног. Наша потребность друг в друге вибрирует на стенах, и с каждым нажатием и поглаживанием пальцев я испытываю чувство облегчения, о котором не знала, что ждала.
Грейсон отодвигает свой рот на несколько сантиметров от моего, давая ему достаточно пространства, чтобы сказать:
– Давай сделаем это.
Он поднимает меня, обвивая мои бедра вокруг своей талии, пока ведет меня к кровати, и там мы остаемся на следующие два дня.
Эпилог
Айви
Год спустя
– Здесь кто-то сидит? – раздается знакомый хрипловатый голос.
Я поднимаю глаза – передо мной появляется мой парень с дьявольской ухмылкой. Улыбаюсь в ответ, прекрасно понимая, почему он выглядит таким одурманенным. Еще бы, ведь меньше пяти минут назад я держала его член во рту в туалете.
Грейсон даже не ждет ответа – поправляет воротник и бесцеремонно вытягивает стул рядом со мной. Закидывает руку на спинку моего кресла, а затем прикладывается губами к моей щеке. Дольше, чем следовало бы. Потом его рот медленно скользит к чувствительной точке за ухом.
– Это еще зачем, красавица? – Он лизнул кожу, дразняще втянув вкус, а заодно сдвинул мои волосы на плечо.
Я хихикаю от щекотки и, играючи, подаю плечо, отталкивая его.
– Хотела успокоить твои нервы, – отвечаю, хлопая ресницами.
Грейсон громко и самодовольно выдыхает:
– Нервы? Какие нервы? Ты разговариваешь с человеком, у которого статистически лучшая подача в Мировой серии за последние десять лет. У меня в словаре такого слова нет.
– Я еще разговариваю с тем самым мужчиной, который в этом году не попал в Мировую серию. Разве ты не проиграл Cy Young Award Максу?
Грейсон отвисает челюсть и, откинувшись на спинку стула, драматично хватается за грудь:
– Атланта, ты меня одновременно поражаешь и ранишь. Ты действительно слушаешь, когда я говорю про бейсбол. А я-то думал, что тебя интересуют только мои рельефные мышцы и внушительный член.
Я смеюсь и закатываю глаза на его театральные страдания.
– Не обесценивай себя. Если бы я была здесь только ради этого, то давно бы уже сбежала.
– Обесцениваю? Напоминаю, что именно ты пыталась убедить всех, что у меня микропенис. Очевидно, ты одержима мной с того самого момента, как я сел рядом с тобой в том отеле.
Я поднимаю бровь и неспешно, с явным удовольствием делаю глоток белого вина, наблюдая за его нервным лицом.
– Ты в курсе, что начинаешь тараторить, когда нервничаешь?
У него дергается глаз, но он быстро скрывает это самоуверенной ухмылкой.
– Можно просто признать, что ты волнуешься перед встречей с моими отцами.
Грейсон резко втягивает воздух и хрустко поворачивает шею.
– Да я вообще не переживаю. Они меня полюбят. Отцы всегда меня любят. – Он бросает мне самодовольный взгляд. – Хотя, конечно, не рассчитываю на тот же уровень обожания, который тебе оказала моя мама.
Я зажимаю лицо руками и корчусь от стыда.
– Ты обязательно должен напоминать мне о самом унизительном моменте в моей жизни?
Полгода назад мне взбрело в голову сделать Грейсону сюрприз. Я приехала без предупреждения в его квартиру в Шарлотте, приготовила ужин собственными руками – и все это в одном только его фартуке. Добавила к образу свои самые высокие каблуки. Все было идеально. Аромат еды, тихая музыка, романтика… Дверь открылась, я взвизгнула от радости и ляпнула что-то весьма непристойное. И вместо Грейсона уставилась на ошарашенные, шокированные лица Грейси и Дейла.