Я наклоняюсь, складываю пальцы, чтобы рука пролезла в узкую щель, и начинаю перебирать бумажки на дне барабана. Гладкие края билетов скользят под пальцами, прежде чем я вытягиваю один.
– И победитель… – Я щурюсь, оглядывая зал, но из-за прожекторов не вижу ни черта. Останавливаюсь на переднем левом углу, зная, что именно там сидит моя "пара" – наверняка с руками на груди и хмурым взглядом, просверливающим мне лоб.
Не дай бог встать прямо сейчас, Хоук. Ты, конечно, любишь зрителей, но это явно не тот финал, который ты задумал.
Разглаживая бумажку, я ухмыляюсь.
Нет, я не мухлевал. Если бы хотел подстроить результат, придумал бы что-то попроще – например, просто вытащил бы нужное имя из рукава. Но нет, это судьба, карма, удачное совпадение… Одно из этих чудес точно привело к тому, что я держу в руках этот билет. Кто-то там, во Вселенной, явно решил, что так и должно быть.
– Sanderson & Nicks LLP, – объявляю я, расплываясь в широкой улыбке, пока зал взрывается аплодисментами. – Айви Типтон, прошу подняться и забрать свой приз.
Я растягиваю последнее слово, закладывая в него легкий намек – такой, который поймет только она. Но в ответ – никакого движения.
Я смещаюсь ближе к левому краю сцены, щурюсь, пытаясь рассмотреть что-нибудь за ослепляющим светом прожекторов.
– Ой, да она у нас застенчивая, ребята! Поддержим ее?
Толпа ревет еще громче. Я не вижу лиц, только размытые силуэты, но Тейта узнаю из тысячи. Это он уговаривает ее подняться на сцену.
Ох, Айви, как же мне не терпится до тебя добраться.
– Давай, Айви, ты явно ОЧЕНЬ хотела этот вечер. Я не кусаюсь.
Я улыбаюсь широко, как хищник, выжидающий момент.
Ложь. Кусаюсь. Но только если попросят.
Толпа смеется, наблюдая, как у сцены происходит мини-борьба.
Из всего, чем я занимаюсь вне бейсбола, вот это – одно из немногих занятий, которые приносят мне настоящее удовольствие. Не стояние на сцене в роли ведущего и раздача наград – хотя, ладно, внешность у меня для этого подходящая. Главное – то, что я собираю деньги для фонда, который сам же и создал. Я точно знаю, куда идут эти средства. Я все контролирую. Я вижу, как они меняют чью-то жизнь.
И это, черт возьми, круто – понимать, что могу передавать дальше ту удачу, что выпала мне.
Первое, что я замечаю, – это ее красные шпильки. А потом появляется и сама Айви, вызвав новый всплеск аплодисментов.
Прожекторы играют на ее обтягивающем платье, подчеркивая изгиб бедер и то, как ткань натянулась на груди. Блядь, она так же чертовски горячая, как в тот момент, когда я забирал ее из отеля.
Разумеется, она делает вид, что ее бесят мои комплименты, и даже показывает мне средний палец, проходя мимо. Но по тому, как она добавляет к походке дополнительную раскачку бедрами, я знаю – не так уж ей это и не нравится.
Она – вызов. И мне чертовски нравится, что она ставит передо мной препятствия, хотя мы оба прекрасно знаем, что ее тоже тянет ко мне. Я это чувствую. По тому, как она держится – будто проглотила палку, когда разговаривает со мной. По тому, как ее ноги иногда еле заметно трутся друг о друга.
Как бы мне хотелось залезть в ее голову.
А еще лучше – между ее ног.
Да, вот это было бы охуенно после долгого дня на поле.
Ее колени дрожат, пока она поднимается на сцену, сжимая перила так, будто ее жизнь от этого зависит. Лицо красное, как я еще никогда не видел, и она осторожно, но явно смущенно машет залу.
Видно, что она не привыкла к публике и толком не знает, куда себя деть. Поправляет платье, натягивает его на крепкие, подтянутые бедра, а потом добирается до меня.
Я тут же закидываю руку ей на плечи и оставляю затяжной поцелуй на щеке. Губы покалывает от прикосновения, но она почти не двигается, лицо остается каменно-спокойным.
– Ублюдок, – шипит она, незаметно проскальзывая рукой мне за спину. – Ты сделал это специально.
Я наклоняюсь к ней, улыбка не сходит с лица.
– Ох, Атланта, если ты думаешь, что я подстроил это специально, то ты меня совсем не знаешь. Это просто судьба, звезды сошлись. Тебе стоит принять неизбежное.
Когда аплодисменты стихли, я украдкой бросаю на нее взгляд.
О да, она в бешенстве. Меня точно ждет разнос позже…
Честно? Не дождусь.
– А теперь пришло время раскрыть, кто же наш таинственный звездный ужин! Мисс Типтон, вы взволнованы?
Она еле заметно кивает, и то с усилием – даже эта натянутая улыбка дается ей с трудом. В зале кто-то перешептывается, слышится сдержанный смех.
– Барабанная дробь, пожалуйста!
Гул барабанов нарастает, достигая пика, пока я театрально отстраняюсь от Айви и развожу руки в стороны.
– Я! – гордо объявляю я, вызывая новый взрыв смеха в зале. – Но вы же уже догадались, правда? – Обвожу взглядом толпу. – Потому что это всегда я.
Я так активно играю на публику, что не вижу лица Айви, но готов поспорить, что ее темные глаза сейчас увеличились в три раза, а ярко-красные губы приоткрылись от шока. Черт, она, скорее всего, даже вдохнула поглубже, наконец осознав, что я ее наебал.
Она поставила деньги на этот ужин только потому, что я заставил ее поверить, будто он с Тейтом. Я понял, что смогу ее провести, когда заметил, с каким обожанием и восторгом она смотрела на него. Достаточно было Тейту сесть рядом и включить свой фирменный южный шарм, и все – она уже пожирает его глазами, будто перед ней не человек, а сам бог бейсбола сошел с небес благословить нас всех своим присутствием.
И все это время у меня в животе словно завязывался узел.
Смотреть, как она с ним общается, как легко им вдвоем, как она мила с ним – даже флиртует…
Она заставляет меня выкладываться по полной, а Тейту все достается на блюдечке.
Нет, Айви – моя игрушка, и я позабочусь о том, чтобы она это запомнила после нашего следующего «свидания».
Заключая ее в финальные объятия, я чувствую, как она с силой хлопает меня по спине.
– Я тебя убью.
Тихий шипящий голос, но я услышал каждое слово. И только рассмеялся в ответ на ее угрозу.
Наклоняясь к ее уху, пока отстраняюсь, я шепчу:
– Знаешь, многие женщины убили бы за возможность провести столько времени со мной.
Я даю ей ровно то, чего она больше всего не хочет.
Еще больше времени со мной.
Еще больше встреч, еще больше общения, еще больше осознания, что, блядь, мы все равно окажемся в одной постели. Это неизбежно.
Она может изображать ненависть сколько угодно, но я вижу, что в глубине ее сознания что-то щелкает.
Она – исправлятель, в этом вся ее суть. Потому она и юрист. В ней что-то такое, что хочет исправить меня, или хотя бы разобраться во мне.
И я планирую использовать это по полной.
Она окажется в моей постели. Это факт.
Вопрос не в том, если.
А в том, когда.
Не обращая внимания на ее недовольное бурчание, я беру микрофон.
– Еще раз хочу поблагодарить всех за то, что пришли сегодня и поддержали Фонд Хоука. Вместе мы создадим лучшее будущее для детей по всей Северной Каролине. А теперь, когда все призы розданы, самое время для ужина.
Из зала раздаются одобрительные выкрики.