Грейсон раздраженно смотрит на часы и бурчит:
– Да хрен с ним, у нас нет на это времени.
Разворачивается, тянется в свой старый синий пикап – совсем не тот транспорт, который ожидаешь от мультимиллионера – и вытаскивает оттуда футболку. Кидает ее мне.
– Надень. Потом скажешь мне спасибо.
Разворачиваю ее – на груди крупными буквами "Charlotte High Baseball".
– Давай, Атланта, нам пора.
Грейсон уже буквально выпихивает меня в сторону двери, не дав мне ни секунды, чтобы задать вопрос о том, какого хрена я должна это носить.
Назад в лифте, сжимая футболку Грейсона, я серьезно задумываюсь, не стоит ли просто запереться в номере и игнорировать его, пока он сам не свалит. Мы уже и так опоздали – может, ему надоест ждать, и он уйдет без меня.
Но потом я вспоминаю, что это Грейсон.
Этот ублюдок скорее подкупит швейцара, чтобы тот его пропустил, и найдет меня, попытки спать голой опять окажутся под угрозой.
...А почему мне от этой мысли становится жарко?
Вот тогда-то я и понимаю – я в полной жопе с этим парнем.
Почему, ну почему он должен быть настолько раздражающим… и настолько горячим одновременно?
Лифт звякает, двери разъезжаются, и я пулей лечу в номер, переодеваюсь в единственные джинсы, которые взяла с собой, и натягиваю его футболку.
Как только ткань скользит через голову, меня окутывает его запах – древесный, теплый, въедающийся в кожу. Будто он меченая территория.
Я не даю себе долго зависать на этой мысли – мы и так опоздали. Хватаю сумку и шагом хищника возвращаюсь к лифту.
– Идеально. – Грейсон обхватывает меня рукой за плечи. – Ты в моей футболке – просто совершенство.
Как будто запаха его одеколона, который преследует меня с каждой малейшей сменой позы, было недостаточно – теперь он буквально обволакивает меня собой.
Со стороны это могло бы показаться чем-то нежным, но я чувствую напряжение в его теле. Мы опоздали, и теперь он делает все, чтобы затолкать меня в этот чертов пикап.
Он открывает дверь и протягивает руку, чтобы помочь мне сесть.
Я демонстративно ее игнорирую, прохожу мимо, наклоняюсь и забираюсь внутрь сама.
Сзади раздается низкий свист.
– Черт, Атланта. Я всегда знал, что ты выглядишь охрененно в офисных нарядах, но твоя задница в джинсах – это уже за гранью законного.
Я небрежно откидываюсь на спинку сиденья.
– Не забывай, Ястреб, я могу засудить тебя за харассмент.
Он самодовольно ухмыляется:
– Но ты же не станешь.
Тонкая нотка вызова в голосе.
И он, блин, прав.
Мои руки сжимают роскошную кожаную обивку – салон на удивление новый. Аудиосистема выглядит куда круче стандартного навигатора, который стоит в машинах у моих отцов. Грейсон пересаживается на другое место, придвигаясь ко мне на широком сиденье.
Своей фирменной ухмылочкой плейбоя он проводит по ладоням, а затем снова кладет руки на руль.
– Все нормально? – приподнимаю бровь.
В этот момент, кажется, до него доходит, что я тоже в машине.
– Все отлично. Просто жду не дождусь вечера.
Сжав руль, он бросает на меня последний взгляд.
– Ты готова?
Манера, с которой он это спрашивает, да еще и этот флиртующий огонек в глазах… У меня в животе что-то неприятно переворачивается, так что я опускаюсь пониже в кресле и отвожу взгляд в окно.
– Давай уже покончим с этим.
Огни мелькают в темноте, машины проносятся мимо, а я, скрестив руки, наблюдаю за дорогой. Сидеть рядом с Грейсоном, в его машине – это странно… интимно. Его теплый, мускусный аромат, его стильный салон, его музыка – все это почему-то действует успокаивающе.
– Можно тебя спросить? – я бросаю на него быстрый взгляд.
Грейсон надувает нижнюю губу, сосредоточенно глядя на дорогу. Выглядит... мило.
Черт. Я правда только что так подумала?
– Конечно, – отвечает он, не отвлекаясь от дороги. – Если тебе так уж надо знать, то десять дюймов и слегка наклон вправо.
Ну вот, привет, он снова за свое. Закатываю глаза, фыркаю и отворачиваюсь к окну. Надо было догадаться, что задавать Грейсону нормальный вопрос – бессмысленно. В его пустой башке просто не хватит места для осмысленного ответа.
Он касается моей ноги всего на секунду, привлекая внимание, а потом снова возвращает руку на руль. Но даже этого короткого момента почему-то оказывается достаточно, чтобы внутри что-то странно дернулось.
– Извини, Атланта, – его голос звучит... искренне? – Я пошутил. Давай, спрашивай.
Я на секунду колеблюсь, прежде чем все-таки задаю вопрос:
– Сколько лет этому пикапу?
– Так, посмотрим... Мама купила его мне, когда мне было шестнадцать, чтобы я сам добирался на тренировки. Тогда ему уже было лет десять, так что сейчас, наверное, около двадцати девяти.
У меня расширяются глаза, и я крепче хватаюсь за ремень безопасности.
– Эм... А на нем вообще безопасно ездить?
Он смеется:
– Еще как. Я вбухал кучу денег, чтобы довести движок до идеала. Просто не трогаю облезающую краску – мне так больше нравится.
Краем глаза он бросает на меня взгляд и ухмыляется.
– Он, скорее всего, безопаснее, чем твоя блестящая игрушка.
– Что?
Грейсон чуть поворачивает голову в мою сторону, но тут же снова смотрит на дорогу.
– Ты выглядишь как девушка, которая ездит на вишнево-красном Ferrari. Дорогая, броская тачка, но каждый парень мечтает сказать, что прокатился.
Я сглатываю, чувствуя неприятное покалывание в горле.
– Я не вожу, – спокойно заявляю я.
Он правда так обо мне думает? Дорогая, броская, показушная? Ладно, мы, мягко говоря, не в восторге друг от друга, но я бы никогда не стала описывать его в таких пафосных выражениях. По крайней мере, вслух.
Он усмехается, и этот звук почему-то отзывается во мне.
– Ну конечно, не водишь. Маленькая мисс Атланта, наверное, ездит с личным шофером. Не хочет марать ручки.
Я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну, раздражение нарастает. С какого фига он делает выводы на основе пары встреч? Мы с ним ни разу не разговаривали так, чтобы это не граничило с сексуальными подкатами, а он уже успел навесить на меня ярлык.
– Я продала машину, потому что коплю на квартиру, – честно отвечаю я.
Он хмыкает.
– Серьезно? И тебе она не нужна ?
– Нет. Куда больше мне нужна квартира в One-Thirty-One Building.
Грейсон смеется.
– Я, конечно, не местный, но даже мне известно, что One-Thirty-One Skyscraper – самое дорогое место, куда можно сходить поужинать. А жить там?.. Ну, черт, Атланта, это уже перебор.
Я ерзаю на месте, скрещивая ноги, пытаясь незаметно спрятать свои кроссовки Gucci. Хорошо хоть, что он не знает, что мои джинсы Guess сшиты на заказ. Он бы точно нашел повод поиздеваться. Да и вообще, почему меня вообще волнует, что он обо мне думает?
Ну да, у него старый пикап. Но я же видела те фотки в интернете, и тот костюм, в котором он явился в тот вечер, когда думал, что я подписала его гребаный контракт. Роскошь ему нравится не меньше, чем мне.
Я знаю, что мои вещи броские, отец мне как-то раз это сказал. Но не знаю… В этом есть что-то приятное – просто иметь возможность их купить. Как будто это заполняет пустоту в груди, и мне не приходится беспокоиться о том, что на меня будут смотреть сверху вниз.