И из них уже невозможно не заметить свет, который рвется наружу.
Жжет. Как тысяча солнц.
Он раскрыл передо мной душу. И, что странно, я тоже.
Я никогда никому не рассказывала о том дне, когда меня нашли. Да, я не вдавалась в детали, но все равно это было похоже на облегчение, словно с груди убрали тяжелый камень. Раньше мне было стыдно признаться, что мое детство не было идеальным. Но когда Грейсон так уверенно говорил о своем, мягко скажем, не самом блестящем прошлом, мне вдруг захотелось тоже сказать хоть что-то.
Когда я рассказала, он посмотрел на меня с таким уважением, что мне до сих пор не по себе от этой мысли.
И, как бы мне ни хотелось это признавать… мне понравилось.
Пальцы ног непроизвольно сжимаются, будто тело само тянет меня вперед, к огромным стеклянным дверям его отеля. Но мозг включает тормоза.
– Не стоит. – В голосе слышится сожаление, и он это замечает. Мы оба знаем – если я поднимусь по этим лестницам, дело может закончиться не просто бокалом чего-то крепкого. – Тем более, пить буду только я.
Я легонько тыкаю его в бок, и он смеется. Тихо, немного смущенно. Совсем не по-грейсоновски.
– Ты пешком пойдешь? – спрашивает он, засовывая руки в карманы.
– Да, я живу всего в паре кварталов отсюда, – говорю я, кивая в сторону своей квартиры.
– Тогда я тебя провожу.
Сердце начинает так громко барабанить в груди, что я едва слышу шум проезжающих машин. Он не хочет, чтобы этот вечер заканчивался, или просто ведет себя, как джентльмен?
Я поднимаю руку, зная, что именно мне придется разрушить эту магию.
– Не переживай, все в порядке, – говорю я, идя наперекор каждой клеточке своего тела.
– Да ладно тебе. – Он смотрит на меня из-под опущенных ресниц, оценивающе, голодным взглядом. – Я же не могу позволить тебе одной шататься по ночам.
– То есть ты намекаешь, что я не способна о себе позаботиться?
– О, уж поверь. Если кто и знает, на что ты способна в своих шпильках, так это я. – Он пожимает плечами, и в его глазах вспыхивают озорные искры. – Ну, давай, не ломайся. Когда я поднимусь в номер, единственное, что мне останется – это сосредоточиться на пульсирующей боли в глазу. А если провожу тебя домой… то хотя бы еще немного смогу смотреть на красивую женщину.
Черт. Я не хочу, чтобы эти слова растопили мне сердце… но они, мать их, растапливают.
Когда Грейсон успел стать таким чертовски обаятельным?
– Ну ладно. Вот туда. – Я указываю на конец улицы. – Всего пять минут.
Тело снова принимает решения быстрее, чем мозг.
Я резко разворачиваюсь на каблуках и начинаю идти, а он следует за мной, оставаясь на два шага позади. Должно быть, ему не так-то просто подстраиваться под мой шаг – у него-то ноги гораздо длиннее.
– Ты всегда жила в Атланте? – раздается голос у меня за спиной. – У тебя нет южного акцента.
– Нет, – бросаю я через плечо. – Я из Калифорнии. Но мне всегда нравился юг, так что Атланта показалась идеальным вариантом – жара, ритм большого города, все как я люблю.
– Да, согласен. Атланта тебе идет.
– Ах да? – Я замедляюсь, а он тут же оказывается рядом, явно заинтригованный.
– Определенно. У тебя этот вайб: городская штучка, но втайне мечтающая о глуши.
Я изо всех сил стараюсь не улыбаться этой его глупой реплике, но когда поднимаю взгляд, он уже лыбится во всю ширину своего чертовски красивого лица.
Боже. Он настолько невыносимо хорош собой, что у меня трясет все тело.
Так. Стоп. Этому нельзя случиться.
– Здесь налево, – говорю я тверже, чем нужно. Чем быстрее этот вечер закончится, тем быстрее я снова начну думать о Грейсоне, как о клиенте. А не как о… приятном человеке.
Он послушно идет за мной, и впереди уже виднеются знакомые каменные ступени.
– Моя квартира вон в том доме.
Я замедляюсь, и он тоже. Бросает взгляд на тихую жилую улицу, покачивается с носков на пятки. Я смотрю на него снизу вверх, ощущая, как что-то тяжелое давит на грудь. Очень надеюсь, что это чувство уйдет вместе с ним.
– Спасибо за прогулку, хотя я и сама прекрасно справилась бы.
Он наклоняется чуть ниже, так что наши лица оказываются всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Даже сквозь фиолетовые синяки я отчетливо вижу, как его серые глаза поблескивают в свете фонарей.
– Без проблем, Айви.
Ургх. Когда он произносит мое имя, тело снова предательски тает. Я знаю, что он делает это специально.
Я больше не Атланта. Не просто женщина, которую он хочет затащить в постель ради очередной победы.
Он видит во мне что-то другое.
И, может быть, я тоже вижу в нем что-то другое.
Но я не могу.
– Спасибо, что сходила со мной на ужин.
Я шлепаю его по руке, играючи, и смеюсь.
– Без проблем, мистер Хоук. Буду дальше работать над соглашением о неразглашении. Думаю, закончу к концу недели.
Господи, ну и неловкость. В голосе отчетливо слышится дрожь, потому что делать вид, что я держусь, уже не выходит.
Он мой клиент. Только клиент.
– Жду с нетерпением, Атланта.
Опять Атланта.
Разочарование разливается по костям, а я мысленно проклинаю свою идиотскую слабость к нему. Вот так просто – и Грейсон снова прежний. Самоуверенный питчер, который просто хочет затащить меня в постель. И я снова ведусь на это, как последняя дура.
Он наклоняется ближе, его грудь медленно вздымается, а я с трудом сглатываю комок нервов. Надо отступить.
Это же Грейсон.
Мой клиент.
Мой… враг.
Парень, который хочет просто взять и забыть.
Но как только его рука касается моей поясницы, я не могу двинуться с места.
Я замерла.
Замерла, пока его прикосновение прожигает невидимый след на моей коже.
Желудок уходит в пятки, чем ближе он наклоняется, тем тяжелее становится ожидание. Я слежу за каждым его движением.
Он склоняется ниже, и его щетина едва ощутимо задевает мою щеку. От этого разряда по коже пробегает дрожь, а внутри расползается жар – именно там, где нужно.
Да, Грейсон мой клиент. Да, он наглый и самоуверенный. Но я все равно его хочу.
Потому что, как ни странно, он понимает меня лучше, чем кто-либо.
Его губы касаются моей щеки всего на секунду.
Я резко вдыхаю, а губы тут же начинают покалывать, предвкушая, каково это было бы – если бы он их коснулся.
– Спасибо за чудесный вечер, Айви, – шепчет он.
Голос такой мягкий, такой тихий, что эти слова предназначены только мне.
Его дыхание шевелит пряди у моего лица.
– Жаль, что все заканчивается именно здесь.
Вот оно.
Очередное приглашение.
Он надеется, что я поддамся.
Он знает, что нам не стоит.
Но его это не останавливает.
А меня?
– Может, в другом месте и в другое время.
Голос звучит тише, чем я ожидала, почти прерывисто. Боже, ну и приторность. Эти слова прозвучали так, будто я героиня какой-то дурацкой романтической драмы. Наверное, я слишком романтизирую то, что он на самом деле предлагает, но я ничего не могу с собой поделать.