Это что вообще сейчас было?
Я действительно решила отомстить за всех женщин?
Или просто захотела одну ночь жаркого, влажного секса с богом потных пятен?
Так или иначе, я получу то, что мне нужно – закончу эту гребаную работу и добьюсь повышения. А перспектива горячего секса-мести – приятный бонус.
Кого я пытаюсь обмануть?
Такие, как он, любят исключительно погоню. С этого ничего не выйдет. По его подходу видно, что он не ищет серьезных отношений, так что даже получить от него звонок уже будет достижением.
Он, наверное, думает, что я буду сидеть у телефона, в нетерпении поглядывая на экран, а потом, услышав его голос, растаю, как те самые божественные брауни из Bradbury’s Bakes.
Я фыркаю.
Хрен там.
И вот на этом моменте мое приподнятое, игривое настроение с грохотом рушится.
Я опускаю взгляд на бумаги перед собой и тяжело вздыхаю.
Это гребаное повышение кажется недосягаемым, особенно когда я вижу, сколько еще нужно пройти, чтобы до него добраться.
Bradbury’s Bakes – это единственная причина, по которой я вообще сижу здесь и разрываюсь на части.
Это дело насквозь пропитано семейными разборками и личными вендеттами, так что неудивительно, что Бен с тех пор, как спихнул его на меня, ходит по офису на радостях, как чертов кролик на батарейках.
Миссис Брэдбери, 94-летняя владелица, чудесная женщина, и мне нравится с ней работать.
Жаль, что ее грязная внучка Тилли не вызывает у меня тех же теплых чувств.
Эта стерва делает все возможное, чтобы угробить наследие своей бабушки, штампуя иски один за другим.
И, черт возьми, именно я теперь вынуждена ей в этом помогать.
Она реально уверена, что их пекарня первая в мире придумала усики для кошачьих тортов.
И сколько бы раз я ни объясняла, что ее шансы на победу равны нулю, она все равно прет напролом, доводя меня до бешенства.
Я не высыпаюсь и даже не могу выкроить время на Legacy Facial, на который так долго откладывала. А это значит, что мешки под глазами становятся реальной проблемой.
Вообще, я до сих пор удивлена, что Грей вообще захотел со мной разговаривать, увидев, насколько глубоко у меня врезались морщины между бровями.
Его стальные глаза всплывают в памяти, такие же, как пасмурные дни у океана в Калифорнии.
Боже, как же я скучаю по тем временам.
Особенно сейчас, когда меня со всех сторон окружают только дедлайны и бетонные стены.
Я поднимаю голову, наполовину ожидая увидеть Грея где-то у выхода из ресторана – стоящего в своем фирменном жутко-самоуверенном стиле и наблюдающего за мной издалека.
Но его нет.
Он ушел.
А у меня перед глазами только 78 страниц законодательства о кошачьих тортах и необходимость впечатлить Чета.
Рывком опускаю голову, широко распахиваю глаза, чтобы хоть как-то прогнать усталость, и делаю длинный глоток остывшего эспрессо.
Ладно, пора заканчивать с этим дерьмом.
Глава 2
Грейсон
– Третий страйк!
– Да! – Я сжимаю кулак и вскидываю его в воздух, наслаждаясь ревом разъяренной толпы. Ох, как же они меня сейчас ненавидят. Но что они знают? Я впитываю их ненависть, пожираю этот негатив и превращаю его в топливо для игры. Улыбаясь маниакальной ухмылкой, я нарочито машу перчаткой, стоя на питчерской горке. Ни одного хита, девять страйкаутов – сегодня я в ударе. Неудивительно, что фанаты Атланты меня люто ненавидят. Ломать чужие мечты – часть работы, когда ты один из самых грозных питчеров в лиге, и, черт возьми, мне нравится играть роль злодея.
Выиграю или проиграю, будут любить или ненавидеть – но именно обо мне сейчас говорят. Именно на меня все смотрят. И, мать его, я этим наслаждаюсь.
Я спрыгиваю с горки, добавляя в шаг легкую пружинистость, и с улыбкой хлопаю себя перчаткой. Сегодня у меня, похоже, лучший матч в этом сезоне, и моя уже и без того внушительная ERA3 1.53 вот-вот уменьшится до неприличных размеров.
Четвертая награда Cy Young4, жди меня.
– Остынь, Грей, – сквозь идеально ровные, стиснутые зубы шипит Тейт Соренсон, наш шорт-стоп и мой вынужденный лучший друг. Этот золотой мальчик терпеть не может все драмы, которые я устраиваю. Его рука вцепилась мне в плечо, сжимая до боли, но это не мешает мне продолжать дразнить толпу, пока мы идем в дагаут. Ну уж извините, не все могут быть такими же стерильными, как он. Да что там, он настолько чистенький, что я не удивлюсь, если в свободное время он смотрит Мари Кондо и с фанатичной точностью складывает свои футболки, пока каждая не приобретет идеальную складку.
– Они уже знают, что ты лучший питчер. Не обязательно тыкать этим им в рожу.
Я смеюсь, пожимаю плечами, стараясь скинуть его руку.
– Да ладно, это же часть игры. Если не умеют держать удар, пусть валят с кухни.
Я поднимаю взгляд на их талисмана – броненосца, изо всех сил стараясь не заржать от его нарочито жалких слез. Ну да, мы Carolina Catfish, но, по крайней мере, это звучит куда приличнее, чем Atlanta Armadillos... Они всего в паре букв от того, чтобы стать Atlanta ArmaDILDOS, и это делает их главными клоунами MLB. А учитывая, какой там цирк происходит, это уже о многом говорит.
Тейт только качает головой – он уже давно понял, что уговаривать меня вести себя прилично бессмысленно. Мы слишком долго играем в одной команде, и он знает, что я не изменюсь. Взяв свои бэттинговые перчатки и налокотники, он начинает разминаться перед следующим иннингом.
Мои товарищи по команде поднимают руки для пятюни, пока я иду вглубь дагаута5, чтобы немного передохнуть. Беру бутылку воды, набрасываю полотенце на голову и сажусь, сосредотачиваясь на дыхании. Не могу дождаться, когда снова выйду на поле и еще больше выбешу толпу Атланты.
– Хороший иннинг, – говорит Остин, наш третий бейсмен, стукнув меня по колену, когда садится рядом. Я тут же двигаюсь в сторону – хоть он и молодой, но сложен, как сорокалетний танк.
Я шумно выдыхаю что-то похожее на «спасибо», делаю большой глоток воды и качаю головой. Весь еще на адреналине – толпа, последний страйкаут, их злые крики. Кори Миллер, лучший бэттер Атланты, сверлил меня взглядом, пытаясь запугать, надеясь, что его крутая статистика меня сломает.
Он, может, и один из лучших отбивающих в Национальной лиге...
Но я выбиваю его.
Каждый.
Сраный.
Раз.
– Что на тебя нашло? – допытывается Остин, его нога, больше похожая на ствол дерева, задевает мою, пока он опирается локтями на колени. Раз уж в этом иннинге он точно не выйдет на биту, если только у соперников не случится какого-нибудь пиздеца, он решил заняться любимым делом – доебаться до меня.
– Ничего, – отмахиваюсь я, проводя рукой по волосам. Мне нравится Остин, но он явно не тот человек, с которым я могу по душам обсудить, что у меня на уме. Учитывая его... ситуацию. Не то чтобы я должен был об этом знать, но однажды случайно подслушал.
Нет, ему я точно не скажу, что меня больше всего заводит дерзкая брюнетка с кроваво-красными губами и ногтями в форме гробиков, которая раззадорила меня так, что я готов сносить Атланту в одиночку. Моим шарам особенно понравилась эта мысль, как и каждый раз с того момента, как я увидел ее в ресторане нашей команды, где она покачивала ногой, сидя в одиночестве. Я туда вообще-то не хожу ради женщин, но она там сидела, такая вся готовая к охоте.