Тепло поднимается от живота к ключицам, заливает лицо жаром.
Он указывает в мою сторону:
– А теперь у тебя румянец.
Грейсон наклоняет голову и лениво чешет короткую щетину на челюсти.
– Это уже не про бейсбол, но знаешь, что еще я узнал на том курсе? Когда человека кто-то привлекает, он начинает краснеть. Якобы это эволюционная штука, потому что во время оргазма ты тоже краснеешь.
Он небрежно машет рукой.
– Короче, это такой способ твоего тела показать мне… твое сексуальное лицо.
Я ерзаю на месте, двигаясь на стуле, пытаясь смотреть куда угодно, только не на лицо Грейсона.
– Ты долго оставалась для меня загадкой, Айви, – продолжает он, голос низкий, ровный. – Обычно ты смотришь на меня с прищуром, губы сжаты в тонкую линию, как те самые гребаные шпильки, в которых ты расхаживаешь.
Он делает паузу, чуть наклоняя голову.
– А потом случаются ночи, как эта. Когда твои бедра дрожат, лицо вспыхивает, а глаза становятся такими огромными, что я могу разглядеть твои зрачки на фоне этого глубокого шоколадного оттенка.
Он медленно выдыхает.
– Так скажи мне, Айви. Зачем ты здесь сегодня ночью?
– Я пришла выпить ночной коктейль, – упрямо повторяю я.
Грейсон ухмыляется и бросает взгляд на стол передо мной.
– Тогда, может, тебе стоит открыть свою воду. Хотя, знаешь, для интересного вечера пить совсем не обязательно.
– Грейсон? – мой голос становится серьезнее.
Он приподнимает бровь, но ничего не говорит.
– Почему ты вообще прилетел в Атланту, чтобы увидеть меня?
Он шумно выдыхает и трет затылок.
Мне даже не нужен его курс по языку тела, чтобы понять, как сильно он пытается уйти от ответа.
– Все, что мы обсуждали сегодня… можно было решить по телефону, – говорю я, голос выдает легкую дрожь.
Потому что я боюсь того, что он ответит. Признает ли он, что чувствует ко мне то же самое, что и я к нему?
Мое дыхание становится тяжелее, пока я наблюдаю, как он обдумывает ответ. Пульс гремит в ушах. Грейсон проводит рукой по волосам, и вся его прежняя самоуверенность куда-то исчезает.
– Ты бы поверила, если бы я сказал, что просто заскучал и дома было нечем заняться?
Он бросает в мою сторону неуклюжую, почти очаровательную улыбку.
Слишком плохо, что синяк, растянувшийся по его щеке и глазу, напоминает мне – невинность тут вообще ни при чем.
– Нет. Мне нужна правда. Почему ты прилетел сюда, чтобы увидеть меня?
– Я приехал, потому что подумал, что одних сообщений будет недостаточно.
– Недостаточно для чего?
– Не знаю.
Он снова запускает пальцы в волосы, будто надеется найти там ответ.
– Удар по голове сильно шумел в моем черепе, и я просто… хотел тебя увидеть.
Грейсон выдыхает, щелкает пальцами, словно пытается поймать ускользающее слово.
– Потому что, по какой-то чертовой причине, когда я рядом с тобой, голова болит чуть меньше.
Он делает паузу, задерживает на мне взгляд, а затем добавляет:
– Черт, даже просто думать о тебе помогает.
Я сижу, рот приоткрыт от удивления.
– Грейсон, между нами ничего не может быть, – говорю я, чувствуя себя полной идиоткой. Потому что это я сейчас сижу в его гостиничном номере. Это я добровольно сюда пришла, чтобы его увидеть. Это я настояла, чтобы он ответил мне. Это я хочу, чтобы что-то произошло.
Мои слова почти убивают момент, но Грейсон не торопится. Он медленно поднимает на меня взгляд – в этой пьянящей темноте его глаз прячутся желания, которых мне не положено иметь.
– Ты мой клиент.
Если бы напряжение в комнате не было таким густым, как карамельный сироп, я бы, наверное, рассмеялась над тем, как комично-надрывно звучит мой голос. Потому что я сейчас сижу перед ним в кедах и коктейльном платье, судорожно сжав колени и стараясь незаметно потереться бедрами, чтобы хоть немного ослабить ту невыносимую жару, что оставил на мне его взгляд.
Грейсон тяжело выдыхает и откидывается на спинку кресла.
– Знаю, – говорит он. – Но это не мешает мне думать о том, что там под твоим платьем.
Его глаза медленно скользят по ткани, будто прожигая ее насквозь, задерживаясь на той самой прозрачной вставке посередине.
– Как ты вообще в него влезла? Оно же чертовски тесное.
Я не отвечаю, потому что, честно говоря, я в шоке от того, что мы вообще ведем этот разговор.
– Слушай, когда я звал тебя на ужин, я был уверен, что ты придешь в той сексуальной юбке-карандаш, что была на тебе раньше. А потом ты заявляешься вот в этом? – Он качает головой и смеется себе под нос. – Такое ощущение, что ты просто надеялась, что у меня будет эрекция во время ужина.
И он имеет полное право меня подкалывать. Я ведь могла надеть что угодно. Но выбрала именно это – то, в чем чувствую себя максимально желанной. Потому что мне хотелось, чтобы Грейсон смотрел только на меня.
– Господи, женщина, – он тяжело выдыхает. – Ты и так держишь мои яйца в заложниках своими чертовыми шпильками. Тебе было обязательно заставлять мой член расти из-за твоей аппетитной груди?
Его взгляд темнеет, лениво скользит вниз по моему телу, и я буквально чувствую, как горит кожа. Будто он видит сквозь слои ткани, сквозь макияж. Будто видит меня. И, судя по этой самодовольной улыбке, ему нравится то, что он видит.
Его взгляд медленно сползает с моей ключицы вниз, к груди, и у меня перехватывает дыхание. По телу пробегает электрическая дрожь. Мозг лихорадочно рисует картинки: его руки, горячие, сильные, ласкают меня, скользят по моей коже, сжимают грудь, а его губы безжалостно отбирают у меня остатки здравого смысла.
Я теряюсь. Жар поднимается не только к щекам – он уже разливается между моих бедер. И все это – из-за одного взгляда.
Уголки его губ чуть дергаются вверх в довольной улыбке.
– Я знаю, что тот факт, что я твой клиент, для тебя категорическое «нет», но мне норм. – Его пальцы неторопливо пробегаются по подлокотникам кресла, и я вдруг понимаю, что пялюсь на них, зачарованно наблюдая, представляя, как они могли бы играть на мне. – Никто не должен об этом знать.
Я зажмуриваюсь, пытаясь отвлечься от его загорелой груди, заставляя себя думать хоть немного рационально. Я ведь пришла сюда не с самыми благими намерениями, но теперь, когда что-то действительно может случиться, меня окутывает тревога. Желудок сжимается от предчувствия – и, черт возьми, не самого приятного.
Это не про меня.
Я – Айви Типтон.
Я вкалываю, не жалея себя, и всегда добиваюсь своего.
Грейсон – просто клиент. Клиент, которого я успешно использовала, чтобы получить партнерство в фирме.
Я не могу выбросить все это на ветер из-за одной ночи и каких-то крошечных чувств, которые копошатся в глубине сознания.
Или могу?
Я медленно выдыхаю, стараясь прийти в себя.
– Мы ничего не можем, – говорю твердо, с железной уверенностью.
Но стоит мне открыть глаза и снова встретиться с ним взглядом – и вся моя решимость начинает рушиться.
Грейсон смотрит на меня так, будто готов съесть. В его взгляде огонь, голод, возбуждение.
И я абсолютно уверена – мое лицо сейчас выражает нечто столь же непристойное.