– Это, между прочим, касается и тебя, – Крис вскидывает бровь. – Такой матч снова приковывает к Грейсону внимание.
– А оно когда-то было не приковано?
– Ха, смешно. Только я начал наслаждаться затишьем в пресс-службе, как теперь снова придется с этим разбираться, – ворчит Мэри, качая головой.
– Да ладно, из-за одной плохой игры? У всех бывают неудачные дни.
Я бросаю взгляд вниз на поле и замечаю, как Грейсон орет на какого-то мужика в экипировке, напоминающей надутый зефир.
За моей спиной Крис продолжает:
– Но он обычно так не ведет себя после провала. А тут прямо истерику закатил, как какой-то школьник на детском турнире.
Плечо Криса случайно задевает мое, когда он скрещивает руки на груди, наблюдая за тем, как Грейсон машет руками во все стороны, а трибуны дружно его освистывают. Сам он, впрочем, на шум не реагирует. Слишком занят зефирным мужчиной перед собой.
Я плотно сжимаю губы, потому что, с одной стороны, не хочу давать Мэри ни единого повода для подозрений, но с другой – не хочу быть настолько самоуверенной, чтобы подумать, будто это я выбила Грейсона из колеи.
Он перестал мне звонить спустя пару дней после того, как я проигнорировала его попытки связаться, а с тех пор пишет только по делу – и только если выбора у него нет. Совпадение это или нет, но значительную часть вопросов, которые раньше решались через него, он теперь перекинул на Криса. Что, в общем-то, меня устраивает: меньше работы с Грейсоном – меньше причин нервничать по поводу… ну, чего-то, что даже сложно назвать «нашими отношениями».
Хотя на самом деле отсутствие Грейсона в моих мыслях – вещь одновременно и хорошая, и не очень. С одной стороны, пока он меня не преследует, можно наконец собраться и хоть ненадолго забыть о том, что я натворила. Но с другой – вот такие мероприятия, как сегодняшняя игра, напрягают меня до жути.
Крис хотел, чтобы я пришла, чтобы мы смогли обсудить кое-какие документы. А когда Мэри узнала, что я буду в городе, она тут же предложила мне билеты на матч. Отказаться, конечно, я не могла – не потому что очень хотела, а потому что у меня даже не было весомого оправдания. Все равно я должна была встретиться с Крисом, так что… вот я здесь.
– Ты опять запретила ему секс, Мэри? – с легким весельем в голосе спрашивает Крис.
Мэри фыркает:
– Да никогда я ему ничего не запрещала! Это просто другие игроки так решили.
Она бросает на меня лукавый взгляд.
– В прошлом году он слегка… увлекся дамами. Играл он, конечно, неплохо, но его выходки начали негативно сказываться на имидже клуба. Так что я просто добавила в его контракт пункт, где сказано, что ему стоит немного умерить пыл. Иначе он лишается кое-каких бонусов.
У меня внутри тут же загорается тревожная лампочка, потому что, если бы у Грейсона был нормальный адвокат, а не Крис, он бы знал, что вписывать такие условия постфактум – незаконно. Я бы могла помочь ему оспорить это правило.
Хотя, если подумать, разбираться с его «секс-баном» вкупе с работой над его соглашением о неразглашении звучит так, будто я у него… сутенер.
Вся ложа синхронно морщится, когда грубый голос Грейсона гулко разносится по стадиону. Он швыряет перчатку на землю и продолжает орать на зефирного мужика. Зрелище так себе. Поэтому я даже не удивляюсь, когда на поле выходят судьи, чтобы проводить его с глаз долой.
Крис присвистывает и с беспокойством смотрит на Мэри.
– Ну, идет все, мягко говоря, не по плану.
– Может, это просто давление, – неопределенно пожимаю плечами. – Все-таки фанат ему врезал недавно. Синяк только-только начал сходить.
Вполне логичное объяснение для тех, кто не в курсе ситуации между мной и Грейсоном.
– Может быть, – протягивает Крис, склонив голову набок, пока Грейсон уходит с поля, что-то себе под нос бурча.
Трибуны уже орут так громко, что, кажется, не заткнутся никогда. Свист, гул, недовольные выкрики…
– Ого, – качает головой Мэри. – Все совсем плохо, раз даже наши болельщики начали его освистывать.
Она трет лоб и тяжело вздыхает.
– Мне придется как-то разруливать этот бардак.
Но прежде чем она успевает сказать что-то еще, в комнате раздается приглушенный писк.
– А, это мне, – бурчит она, доставая телефон и читая сообщение.
Пару секунд молчания, а потом:
– Отлично. Наш талисман, Кэтти, застрял в пушке, из которой должен был вылететь.
Она закатывает глаза, запихивает телефон обратно в карман и направляется к двери.
– Пожелайте мне удачи. Если удастся его оттуда вытащить, вернусь к последним иннингам.
Как только дверь за Мэри закрывается, я поворачиваюсь обратно к стадиону и встаю рядом с Крисом. Мы не так уж и близко знакомы, но что-то в том, как он хрустит шеей, создает в воздухе неловкое напряжение.
– Айви, – лениво растягивает он мое имя. – Можно задать тебе вопрос?
Он продолжает смотреть на поле, даже не удостаивая меня взглядом.
– Да?
Проходит секунда, затем другая. Тишина растягивается, и сердце начинает биться быстрее.
– Что происходит между тобой и Грейсоном?
Я должна была предугадать этот вопрос, но он все равно застает меня врасплох.
– Что ты имеешь в виду?
Крис наконец-то поворачивает голову ко мне и поднимает бровь.
– Давай без этих игр, ладно? Или ты забыла, что это я первым позвонил тебе по поводу подписания соглашения о неразглашении, чтобы ты могла с ним переспать?
У меня отвисает челюсть.
Я моргаю.
Еще раз моргаю.
Он что, реально меня сейчас поддел?
– Ничего не происходит, – выдавливаю я.
– Ты в этом уверена?
Он выдерживает многозначительную паузу, а я лихорадочно пытаюсь придумать ответ, который немедленно прекратит этот разговор.
– Потому что странное совпадение: его дерьмовое настроение началось сразу после того ужина с твоей фирмой. – Я поправляю бейсболку, надеясь, что это поможет мне избежать зрительного контакта.
– А теперь Грейсон вообще ведет себя как сумасшедший на питчерской горке. И знаешь, когда в последний раз он так себя вел?
Я качаю головой.
– В старшей школе. Когда одна девчонка бросила его ради квотербека.
– Грейсон не встречался ни с кем в школе, – выпаливаю я и тут же мысленно бью себя по лбу.
Улыбка Криса расползается еще шире.
– Знаю. Но откуда знаешь это ты?
Он сузил глаза и медленно оглядел меня с ног до головы, явно осознавая, что только что поймал меня на лжи. Возможно, он не понимает, в чем именно я соврала, но факт остается фактом.
Я выпрямляюсь, чувствуя, как язык буквально зудит от необходимости что-то сказать.
– Ну… просто как-то в разговоре всплыло, – отмахиваюсь я, добавляя к словам небрежный жест рукой.
Сузив глаза, он медленно облизывает губы.
– "В разговоре всплыло". Ну да, звучит логично.
Я продолжаю смотреть на поле и делаю вид, что не замечаю сарказма в его голосе. Мы стоим в напряженной тишине, но я буквально чувствую, как Крис внутри свербит от желания спросить еще что-то. Он сдерживается, но ненадолго.
– Есть еще кое-что, – начинает он.
Я выдыхаю, даже не осознавая, что все это время задерживала дыхание.
Из горла вырывается какой-то неестественный писк, и я тут же пытаюсь выровнять лицо, но внутри у меня паника.