– Чаще всего? – переспрашиваю я.
– Прости, Гусенок, но футбольной звездой, о которой ты мечтала в пятнадцать лет, тебе все равно не суждено было стать.
Я сдерживаю смех.
– То есть, ты хочешь сказать, что у меня действительно есть упорство и сила воли, но все это время я просто гналась не за тем?
– Нет, я так не говорил. Тебе нужно было пройти через все это, чтобы стать той, кем ты являешься сейчас. Благодаря твоему опыту у тебя есть знания и навыки, которых нет ни у кого другого. А теперь у тебя появился шанс понять, куда ты хочешь их направить. Представь, что деньги – не проблема. Чем бы ты занялась прямо сейчас?
В голове всплывает тот день с Грейсоном, когда мы помогали в его старшей школе. Мне нравилась каждая секунда.
– Я бы помогала детям.
– Ну, ты более чем готова для этого. Так что – вперед.
Он говорит так, будто все просто. Будто я могу просто прийти в первую попавшуюся благотворительную организацию и мгновенно получить работу мечты. Но это так не работает. Я уже успела это понять.
– А как же моя работа?
– Ты имеешь в виду ту работу, о которой пару минут назад говорила, что ненавидишь всей душой? Где твой начальник не видит в тебе никакого потенциала, а ты пашешь на какого-то типа, с которым когда-то встречалась? Кстати, если это он тебя бросил – он полный идиот.
Я невольно улыбаюсь на этих словах.
– Ну так что лучше, Гусенок? Гнаться за мечтой или просто держать ее в голове? Да, может, пару раз и споткнешься, но в этом же и весь кайф.
Он говорил куда разумнее, чем мне казалось. Я действительно держалась за эту работу только ради какой-то идеализированной картинки жизни? Кому я вообще помогала? Если даже сама несчастна, то какой в этом смысл?
Я закрываю глаза и повторяю вслух то, что уже говорила отцу по телефону. Только теперь я уверена в этих словах, как никогда.
– Думаю, мне нужно уволиться.
– Ты это уже знаешь. Именно поэтому вообще допустила мысль о том, чтобы встречаться с клиентом. Ты выбросила свою честность к черту, потому что в глубине души не хотела эту работу. Как, по-твоему, твой босс теперь когда-нибудь тебе доверится?
– Он никогда об этом не узнает.
– Ты в этом уверена? Уверена, что рано или поздно это не всплывет?
Я поджимаю губы, понимая, что он прав. При таком количестве сообщений и писем, которыми мы с Грейсоном обменялись, несложно догадаться, что рано или поздно что-то всплывет.
– У тебя два варианта, – продолжает отец. – Можешь сидеть и ждать, когда все вскроется, или взять ситуацию под контроль. Уйти по собственному желанию – гораздо лучше, чем вылететь с работы за «неэтичное поведение».
Я киваю.
– Ты прав, пап.
Он театрально вздыхает, прижимая руку к сердцу и улыбаясь.
– Я ждал этих слов всю свою жизнь.
Я закатываю глаза, поднимаю голову к небу и протяжно стону.
– Просто запомни, Гусенок, что бы ты ни выбрала, я всегда буду тобой гордиться. Главное, чтобы ты была счастлива.
Я поворачиваюсь к нему и слегка улыбаюсь.
– Спасибо, пап, – говорю, в голове вихрь мыслей. Я знаю, что мне нужно делать. Осталось только набраться смелости и действительно это сделать.
– Есть еще кое-что.
– Что? – стону я, не готовая к очередной «мудрой» речи.
– Дай Грейсону шанс.
У меня аж глаза на лоб лезут от удивления.
– Прошу прощения?
– Я же тебе уже говорил, Гусек, меня не обманешь. Джеймс никогда тебе не подходил. Он – тряпка с единственной жизненной целью: стать еще более бездушным, чем Марк Цукерберг. Мы просто молча терпели ваши отношения, потому что думали, что ты счастлива. Но теперь я знаю, что это было не так. В твоем лице было больше эмоций, когда я упомянул имя Грейсона, чем за всю твою историю с Джеймсом.
Я качаю головой, пытаясь хоть как-то сохранить невозмутимый вид.
– Но я не могу быть с ним. Он не хороший человек.
– Он кого-нибудь убил?
– Нет.
– Он тебя обидел?
– Не специально.
– Тогда с чего ты взяла, что он плохой?
Я вздыхаю, лихорадочно перебирая в голове хоть какую-то причину.
– Он не ищет серьезных отношений.
– Твой отец тоже не искал. Но я его довольно быстро приструнил. Иногда люди просто не осознают, что у них перед носом, и им нужно на это указать. Единственное, что когда-либо вызывало в тебе такую же страсть – это твоя учеба. Может, пора и с этим что-то сделать?
Я прикусываю губу, чтобы не сказать чего-то, о чем потом пожалею. Отец кладет руку мне на колено и спокойно говорит:
– Я просто прошу тебя подумать. Быть влюбленной в кого-то важнее, чем быть правой. Или упрямой, раз уж на то пошло.
Опираясь на подлокотник, он с усилием встает и направляется в дом.
Я перевожу взгляд на горизонт и с удивлением замечаю, что солнце почти село. Единственный источник света – маленький фонарь, мерцающий сбоку.
Глубоко вдохнув, я поднимаюсь – впервые за несколько часов – и потягиваюсь. Голова гудит от мыслей. Завтра я возвращаюсь в Атланту, и дел у меня выше крыши.
Глава 29
Айви
Прижимая свое заявление об увольнении к груди, я вхожу в офис и чувствую себя свободнее, чем когда-либо. Я делаю это. Я добровольно увольняюсь, не имея ни малейшего представления, что буду делать дальше. И мне это нравится. Я – умная, дерзкая женщина, беру свою жизнь в руки, пока она окончательно не вышла из-под контроля.
После долгих раздумий о разговоре с отцом я поняла: он прав. Я не могу здесь больше работать. Не после того, как нарушила правила и буквально проспала себе дорогу в партнеры. Это не в моем стиле. Я всегда добивалась всего честным трудом. Но нет, я схитрила. С Грейсоном. Это была глупость, и я теперь могу признать это... хотя бы перед собой. Конечно, кричать об этом на каждом углу я не собираюсь.
Я уже продумала, что скажу. Просто скажу Чету правду: что моя карьера пошла не по тому пути, который я хотела, и мне нужно двигаться дальше, искать свой путь.
Я глубоко выдыхаю, расправляю плечи, открываю глаза... Потом дверь... И уверенным шагом вхожу в офис.
Как только я вхожу, замираю на месте.
Все смотрят на меня с широко раскрытыми глазами и приоткрытыми ртами.
Я сильнее сжимаю заявление, прижимая его к груди, на случай если вдруг у меня расстегнулись пуговицы на блузке. В конце концов, я же съела целое ведерко мороженого за выходные.
Нет, все на месте. Но они все равно продолжают молча таращиться.
Я провожу языком по зубам – вдруг помада размазалась? – и смотрю прямо на Конни. Единственный человек, который не пялится на меня. И это странно. Я была уверена, что она окажется рядом, как только я переступлю порог.
Что-то случилось, пока меня не было. И я, как последняя дурочка, не проверила телефон перед тем, как прийти сюда. Потому что боялась увидеть сообщение от Грейсона.
– Айви.
Чет выходит из своего кабинета, а остальные тут же начинают делать вид, что безумно заняты.
Так, ну все, мне точно конец.
В животе будто загорается тревожная искра, которая быстро перерастает в тяжелый гулкий барабанный бой.
Может, пока не поздно, просто развернуться и убежать?
– Да? – мой голос звучит неуверенно, как у затравленной мышки, и я сжимаю свое заявление в кулак. Кажется, теперь его уже точно не подашь.