– Ты уезжаешь насовсем?
– У меня не особо есть выбор. Какая фирма возьмет меня здесь на работу?
Она молчит, потому что прекрасно знает ответ. Я взрослая девочка, мне приходится расхлебывать собственные ошибки.
– Все нормально. Я скучаю по калифорнийскому солнцу и по своим папашам. Будет приятно немного побыть дома с ними.
Мы договорились, что после моего увольнения я вернусь к ним на пару месяцев. Но вот как они отреагируют, когда узнают, что я задержусь надолго, – это уже другой вопрос.
– Мне жаль.
Она прикусывает губу и выглядит куда более расстроенной, чем я. Немного странно.
Я натягиваю слабую улыбку и тяну ее в объятия.
– Не надо извиняться. Ты заслужила это повышение, и если бы мне пришлось выбирать, кто займет мое место, я бы выбрала тебя. Только один совет: если ты когда-нибудь расстанешься с Энди, убедись, что он не умеет взламывать почту.
Она отвечает мне такой же слабой улыбкой, словно пытается не раскиснуть.
– До сих пор не верится, что Джеймс на это пошел.
– А вот я могу.
Я прищелкиваю языком, упираясь зубами в край.
– Без понятия, как он получил доступ к внутренней системе Sanderson and Nick, но, думаю, это уже головная боль Берта.
– В смысле? Ты же сама говорила, что он гений в технологиях. Наверное, просто взломал?
Я качаю головой.
– Но он не мог. Система слишком защищенная. Помню, как-то раз, когда я была у Джеймса, я забыла свой ключ доступа. Спросила, можно ли войти без него. Он сказал, что нет. Утверждал, что это лучшая система безопасности, в которую вложилась компания.
Она кусает губу, думает пару секунд, потом указывает на меня пальцем.
– Ага, вот! Ты же сама все сказала. Он знал про двухфакторную аутентификацию, значит, наверняка нашел способ ее обойти.
Я смотрю вниз на почти пустую коробку и морщу лоб. Кроме пары ручек и фотографии родителей, здесь ничего моего нет. Я так и не удосужилась обустроить это место, потому что времени не было. Или, как говорил мой папочка, у меня просто никогда не было жизни за пределами этого офиса.
– В том-то и дело. Без ключа войти невозможно. А он откуда-то его достал. Вопрос – откуда?
– Разве ты не говорила, что он недавно был у тебя дома? Может, украл тогда?
Я чешу подбородок.
– Может быть, но я же не оставляла его наедине с моей сумочкой. К тому же, среди сообщений, которые показал мне Чет, были и извинения от Грейсона после всего этого.
– Да брось, ты слишком усложняешь. Он наверняка просто взломал систему, чтобы следить за твоей почтой.
Почему она так его защищает? Она всегда считала Джеймса хорошим парнем, но неужели после всего, что произошло, она не видит, кто он на самом деле?
Конни смотрит на часы и закатывает глаза.
– Черт, прости! Я бы с радостью еще поболтала, но у меня встреча. Грейсон сейчас выходит в эфир, а мы даже не успели его подготовить.
Мне кажется, мое сердце замирает на секунду.
– О чем ты вообще говоришь?
Она кивает в сторону телевизора на общем этаже.
– У него интервью, прямо сейчас. По поводу обвинений, которые вокруг него крутятся.
– Ты имеешь в виду про измену?
Она едва сдерживает смешок.
– Он бы, наверное, сам хотел, чтобы дело было только в этом. Нет, это другой скандал, тоже с «мошенничеством».
Она прикусывает губу, словно не уверена, стоит ли говорить дальше.
Я зажмуриваюсь и вдыхаю поглубже. Потому что, может быть, дело не только во мне.
– Скажи. Это как-то связано со мной?
– Не совсем. Думаю, на фотках ты тоже есть, но не в центре внимания. Главный скандал – это снимки, где Грейсон обнимается с дочкой генерального менеджера Carolina Catfish. Говорят, тот взбесился и потребовал немедленного обмена.
Мои глаза расширяются.
– Что?!
Конни кивает, и ее настроение резко меняется. Больше никакой жалости, никакой опущенной головы и вздохов в мою сторону. Теперь она уверенная и довольная собой. Я с трудом сглатываю подступивший к горлу ком злости. Она заняла мое место, и, хотя я искренне рада за нее, можно было бы хотя бы притвориться, что она не в восторге.
– Да, и еще подливает масла в огонь то, что в сеть утекли другие фотки, где он с разными девушками. Мы еще не успели с ним поговорить – Чет был занят, разруливая ситуацию с тобой, – но я успела перекинуться парой слов с Мэри, которая устроила это интервью, чтобы он мог все отрицать. Вроде как тренер и его дочь сейчас пытаются успокоить генерального менеджера. Не знаю, чем для него это кончится.
Я думала, что больнее, чем потерять работу из-за секс-скандала, уже не будет.
Оказывается, это было только начало.
Технически он мне изменял.
Он встречался с другими женщинами, пока спал со мной.
Я швыряю последние вещи в коробку. Это глупо, конечно. Разумеется, он встречался. Почему я вообще думала, что была единственной? Чертов контракт черным по белому гласил, что он будет спать с другими.
– Ладно, мне пора. Загляни ко мне перед уходом, – быстро говорит Конни.
Она разворачивается, но что-то в ее осанке цепляет меня. Плечи зажаты, спина напряжена – как будто готовится к удару.
Я вдавливаю пальцы в картон коробки и кидаю ей в спину:
– Конни.
Она замирает, но не оборачивается.
Я знаю, что этот вопрос поставит крест на нашей дружбе. Без вариантов. Но мне нужно его задать.
– Ты помогла Джеймсу получить доступ к системе?
Вот. Я это сказала.
Я жду, что она возмутится, начнет доказывать свою невиновность. Но ничего. Ни слова, ни движения.
Я продолжаю:
– Просто ты всегда была на стороне Джеймса. Я знаю, что ты с ним общалась, когда он звонил. А единственный способ получить доступ – это ключ безопасности. У тебя тоже есть такой ключ.
Тишина.
Она даже не дернулась, и, черт возьми, это ощущается хуже, чем тот момент, когда Чет меня уволил.
– И еще вот что странно… Я никогда не подтверждала, что между мной и Грейсоном что-то есть. Он не мог знать, где искать доказательства. Единственный человек, который об этом знал, кроме нас с Грейсоном, – это ты.
В тот момент, когда ее плечи опускаются, я понимаю – все правда.
Она помогла Джеймсу. И не собиралась мне об этом рассказывать.
Когда она все-таки поворачивается, на ее лице мелькает гримаса.
– Слушай, прости. Я правда думала, что тебя просто накажут, а не уволят.
– То есть ты решила меня сдать?
Она проводит рукой по своим длинным светлым волосам, как будто стряхивает остатки нервозности, и смотрит на меня с упрямо выставленным вперед подбородком.
– Ты получила повышение только потому, что Грейсон хотел с тобой переспать.
– Ого, – я медленно выдыхаю.
Она правда это сказала?
Может, в ее словах и есть доля истины, но она не может отрицать, что я – чертовски хороший юрист. Я пахала, чтобы дойти до этого уровня.
– Ну давай, выкладывай, что на самом деле обо мне думаешь. Я-то считала, что мы подруги.
– Мы и были, – отвечает она, оглядывая меня с головы до ног. – Пока ты не начала получать привилегии, которых не заслуживаешь.
– Например, аккаунт Грейсона?
– Ага.
Она резко произносит это "г", складывает руки на груди. Остатки раскаяния улетучились, теперь в ее взгляде только презрение. Как я раньше этого не замечала? Она всегда была той еще сплетницей, но я не думала, что она способна на такое.