– Согласна. Твоих фотографий и так полно. Но я говорю не о тебе. Я говорю о последствиях для Айви.
Она может уйти из фирмы и даже из штата, не запятнав свое идеально выстроенное резюме. Но если эти снимки увидят свет, ее карьера закончится еще до того, как успеет начаться. Какая фирма возьмет на работу женщину, которая не может держать руки подальше от своих клиентов?
Я замираю. Вспоминаю все годы, которые Айви потратила на учебу, практику, карьерный рост. Вспоминаю, как я все это для нее разрушил. Она вынуждена уйти из фирмы с позором, а я даже не знаю, что именно попало в объектив.
А вдруг есть кадры с камер наблюдения, где я, к примеру, прижимаю ее к стене в офисе?
Все ее мечты, вся ее карьера могут закончиться из-за меня.
– С этого момента ты говоришь со мной только через Криса. А лучше вообще не говоришь, – выдавливаю я сквозь зубы, смирившись с тем, что, возможно, мне придется терпеть эту женщину в роли моего адвоката, пока я не найду способ спасти Айви.
Если, конечно, она вообще захочет, чтобы ее спасали.
– Атланта! – Я стучу в дверь, даже понимая, что шансы застать ее здесь ничтожны. – Это Грей. Впустишь меня?
В голосе проскальзывает отчаяние, но мне плевать. Я просто хочу с ней поговорить.
Тишина. Ни звука ее сердитого голоса, ни шороха шагов к двери.
Я стучу еще раз. Когда ответа снова нет, опускаю лоб на дверь, чувствуя, как накатывает поражение. Глупо было надеяться, что она окажется здесь, просто ждет меня. По сути, это из-за меня ее уволили. Она мне ничего не должна, но я все равно хочу от нее всего.
– Прости, Айви, – бормочу я в дерево. – Я не хотел, чтобы между нами все сложилось так.
Да, сначала мне просто хотелось доказать, что я смогу ее заполучить. Мою горячую, неистовую, огненную адвокатшу. Но когда она стала моей, я не ожидал, что захочу оставить ее рядом.
Я медленно провожу кулаком по двери, чувствуя, как поражение растекается в костях.
– Я никогда в жизни не хотел оставлять рядом с собой ни одну женщину. Но вот я, выдумываю нелепые поводы наведаться в Атланту, когда мне вовсе не нужно туда ехать. Только чтобы увидеть тебя. Только чтобы услышать, как ты язвишь и ругаешь меня своим сладким, дерзким тоном.
– Тейт пытался меня вразумить, говорил, что я начинаю к тебе что-то чувствовать. Но я даже самому себе не мог в этом признаться, когда пришел сюда с цветами. Только после того, как ты вышвырнула меня за дверь, я понял, что оставил свое сердце у тебя на кухонном полу.
Лифт звякает, двери разъезжаются в стороны, но я даже не оборачиваюсь. Уже по тяжелым шагам понимаю, что это не Айви.
– Простите, сэр? У вас все в порядке?
Я сжимаю челюсти и медленно поворачиваю голову к охраннику, которого мне так ловко удалось обойти раньше. Он оглядывает меня с ног до головы.
– На вас поступило несколько жалоб на шум.
Я отталкиваюсь от двери, натягиваю самую обаятельную улыбку и, не убирая руку, напоследок легко стучу кулаком по дереву.
– Извините. Просто надеялся поговорить с девушкой, которая здесь жила.
Охранник переводит взгляд с двери обратно на меня.
Наверняка тот же самый парень, что месяц назад видел, как я выхожу отсюда с цветами в руках.
– К сожалению, жилец съехал примерно две недели назад.
И вот тогда все. Надежда окончательно гаснет.
Она ушла. Оставила меня позади. И даже не собиралась больше со мной разговаривать.
– Вы не знаете, куда она уехала?
Охранник смотрит на меня с сомнением.
– Мы не получаем такую информацию.
– Так и думал.
Я медленно убираю руку с двери.
Последняя ниточка, связывавшая меня с Айви, оборвана.
И я без понятия, что теперь делать.
Глава 31
Айви
2 месяца спустя
– Айви, – улыбается отец, распрямляя руки, когда я захожу в родительский дом-ранчо. Те же белые стены, те же деревянные балки, что окружали меня в подростковые годы, снова нависают над головой, запутывая в коконе пустоты. Ладно, возможно, это слегка драматично, но переезд обратно к родителям на неопределенный срок в двадцать с лишним лет – не то, что можно назвать жизненным триумфом.
– Ты сегодня рано.
Я хотела сказать правду. Что, вообще-то, я всегда заканчиваю работу в агентстве по усыновлению в это время. И что потом просто зависаю в кофейнях, чтобы хоть как-то растянуть день вне дома. Но нет.
– Ага, решила пораньше начать поиски работы.
Он одаривает меня многозначительной улыбкой. Мы особо не обсуждали мой грандиозный провал – как-то быстро стало понятно, что это и неловко, и бессмысленно. И все же, хоть я уже смирилась с тем, что в Атланте мне больше не работать, собрать в кулак храбрость, чтобы подать заявку куда-то еще, оказывается не так просто. А вдруг они узнают, что я натворила? Я запятнана – это очевидно. И мне даже страшно отправлять резюме: что, если какая-нибудь фирма раскопает мой позор и меня занесут в черный список уже в Калифорнии?
Отец тянет меня к себе, и я уже думаю, что это будет объятие, но нет – он крепко берет меня за руки и разворачивает так, чтобы я смотрела на ту же стену, что и он.
– Я смотрю на это уже несколько часов и никак не могу выбрать, какой белый мне больше нравится. Какой бы ты выбрала?
Сдвинув брови, я медленно поворачиваюсь к нему с явным недоумением.
– Эм… Пап, я вижу просто белую стену.
Он тяжело вздыхает.
– Разница очевидна, если присмотреться. Но, как и в пятнадцать лет, тебе важнее учеба, чем тонкие детали вокруг.
– Даже не знаю, обижаться мне или радоваться.
Отец целует меня в висок и сжимает плечо.
– Это комплимент, Гусенок. Именно поэтому ты отличный юрист, но совершенно никудышный помощник дизайнера.
Он снова пристально изучает стену, а я иду на кухню и достаю что-нибудь перекусить. Дома я уже два месяца, и, как ни странно, после стольких лет вдали с колледжа приятно снова проводить время с отцами. Конечно, можно было бы придумать и менее радикальный способ наладить с ними общение, чем переезд из Атланты обратно в родительский дом, но уж как есть. А вместе с возвращением пришли и старые-новые проблемы.
– Именно поэтому я собираюсь поручить дизайн своей квартиры вам с папой.
Я замираю, поморщившись, когда понимаю, как это звучит. Я уже не та преуспевающая юристка. Сейчас я живу на сбережения, которых хватит еще на полгода, но потом придется как-то решать, что делать дальше.
– Когда у меня будет стабильная работа, которая позволит мне ее купить, конечно.
– Конечно.
Я не то чтобы на мели. Даже наоборот – мне вернули предоплату за шесть месяцев аренды в ThirtyOneThirty, так что деньги у меня есть. Просто теперь мне нужно тратить их с умом, если я хочу, чтобы они не закончились слишком быстро.
Родители во всей этой ситуации оказались на удивителение поддерживающими. Они не торопят меня хвататься за первую попавшуюся работу, а наоборот, твердят, что мне нужно найти то, что действительно мне подходит. И они правы. Если оглянуться назад и вспомнить все, что произошло в Sanderson and Nicks, хочется верить, что это случилось не просто так. Что это был тревожный звоночек.
Но бывают дни, когда это дается мне тяжело.