Я поворачиваюсь к Чаду, и он смотрит на меня с забавной улыбкой.
– Ну, ты же сама говорила, что не особо в теме спорта, – замечает он, подвигаясь ближе. – Сегодня важный матч по бейсболу.
Бейсбол.
От этого слова у меня кровь стынет в жилах, а по спине пробегает дрожь. Я стискиваю губы и заставляю себя не выдавать реакцию. Этот проклятый спорт вообще когда-нибудь перестает преследовать меня? Двадцать шесть лет я жила в счастливом неведении, и вот теперь – куда ни пойди, он везде.
– Не знала, – выдавливаю я сквозь зубы.
– После всех наших переносов я не хотел снова откладывать встречу только из-за какого-то матча.
И вот еще одна деталь, которую стоило проверить перед тем, как соглашаться на это свидание.
– Это шестая игра World Series, – поясняет Чад.
Вот ведь удача. Готова поспорить, Грейсон сейчас играет за американскую команду.
– О, а какие еще страны участвуют? – изображаю вежливый интерес, потому что, раз уж я и так заставляю Чада пропустить матч, могла бы хотя бы притвориться, что мне это интересно.
Он качает головой и потирает челюсть большим пальцем.
– Это не World Series в смысле «мировой чемпионат». Тут только американские команды. Типа Super Bowl, только для бейсбола.
Я моргаю, глядя на него с пустым выражением лица, потому что он явно считает, что я должна разбираться и в Super Bowl тоже.
– Так что, бейсбол только в США играют?
– Не, в других странах тоже. В Японии, например, своя лига – очень зрелищная.
Я приподнимаю бровь, ожидая объяснений, но Чад просто смотрит на меня, как будто этого достаточно.
Моргаю. Моргаю. Моргаю.
Ну нет, дружок, мысли на расстоянии я читать не умею.
– Тогда почему это называется World Series?
Звучит как что-то, что Грейсон мог бы придумать просто ради эффекта.
Чад пожимает плечами:
– Звучит круто.
Его взгляд соскальзывает с меня на экран, и улыбка на губах чуть меркнет.
Толпа вокруг разочарованно вздыхает.
– Что случилось? – спрашиваю я, хотя смотреть на телевизор не собираюсь из принципа.
– Ну, сегодня LA Lions играют против Carolina Catfish.
Мои губы поджимаются, спина выпрямляется, руки скрещиваются на груди – делаю все возможное, чтобы не показать ни малейшей реакции на упоминание его команды. Хотя, если задуматься, я даже не знаю, все ли еще он там. Я старательно избегала любой информации о Грейсоне: игнорировала спортивные каналы, заблокировала его имя в браузере. И это, в общем-то, помогло. Мозг был освобожден от Грейсона… Ну, может, не совсем бесплатно. Иногда он все же просачивался, ночуя там, как в дешевом мотеле. Но, в целом, я почти успела забыть его имя.
– Команды идут на равных, но у Carolina Catfish есть просто шикарный питчер, – объясняет Чад, возвращая меня в душный, переполненный бар.
– Грейсон Хоук.
Я затаиваю дыхание, когда его лицо заполняет экран. Глаза спрятаны под козырьком бейсболки – он напряженно решает, какой будет следующая подача. Челюсть сжата, губы плотно стиснуты. Я не хочу вспоминать, когда в последний раз видела это выражение на его лице, потому что мои бедра моментально начинают ныть.
– Я думал, ты не следишь за бейсболом? – удивляется Чад.
– Я, эээ… и не слежу, – поспешно отвечаю, зажмуриваясь и тряся головой, пытаясь выбросить из мыслей картинку, где Грейсон облизывает пальцы.
– Просто у меня есть друг, который фанатеет от бейсбола, и он говорил, что Грейсон Хоук – хороший питчер.
– У твоего друга хороший вкус, – смеется Чад, почесывая живот, а потом запрокидывая руки за голову. – Знаешь, некоторые говорят, что я похож на Грейсона Хоука.
Сказано так буднично, будто он не напрашивается на комплимент.
– Вижу сходство, – замечаю я, скользя по нему взглядом.
Вспоминаю, что первыми меня зацепили его четкая линия челюсти и мягкие, полные губы. Улыбка у него и правда такая же самоуверенная, как у Грейсона. Но глаза – совсем другие. И форма, и цвет.
Может, именно поэтому я тогда свайпнула вправо?
Сейчас, сидя перед ним вживую, я отчетливо осознаю: он – нереально хорош собой. Но все ощущается иначе. Он – не Грейсон. А весь смысл этих свиданий был в том, чтобы оставить прошлое позади и начать с чистого листа.
Чад ухмыляется еще шире.
– Да, у него сезон выдался непростой. Выигрывал много, но и проигрывал зрелищно.
Я этого не знала. Последнее, что мне доводилось слышать о нем, – это нечто совсем не связанное с бейсболом. В заголовках тогда обсуждали его личную жизнь, а не посредственную игру.
– Когда это было? – спрашиваю.
Я сделала это. Задала вопрос.
Не надо было спрашивать, если я хотела спокойствия. Но не могу удержаться.
– Пару месяцев назад, кажется.
Пару месяцев?
Я уехала три месяца назад.
Значит ли это, что его спад – из-за меня? Или я сейчас веду себя до смешного самовлюбленно, как сказала бы Конни?
– Но перед плей-оффом он смог взять себя в руки. Сейчас он просто в огне. В первой игре World Series он весь вечер швырял фастболы со скоростью 99 миль в час. Lions не имели ни единого шанса. Единственная причина, по которой игра дошла до пятого матча, – это провальный день у Люка Джонсона вчера. А так они бы выиграли всю серию всухую.
Я уже открываю рот, чтобы задать еще один вопрос, но в этот момент толпа вокруг разочарованно освистывает экран и отворачивается.
– Что случилось? – спрашиваю, не сумев скрыть тревогу в голосе, и, прежде чем успеть себя остановить, снова смотрю на игру.
Грейсон сжимает кулак в воздухе и уверенной походкой уходит с питчерской горки.
– Хоук снова сделал страйкаут. Третий подряд, – выдыхает Чад, явно впечатленный. – Он жжет. Если продолжит в том же духе, то, возможно, закроет эту игру в одиночку.
– Сколько еще осталось играть?
Чад бросает взгляд на часы, а потом снова смотрит на меня.
– Сейчас только шестой иннинг, так что, думаю, минимум еще полтора часа.
Смогу ли я просидеть здесь еще полтора часа, постоянно натыкаясь на напоминания о Грейсоне?
Чад улыбается мне, но очевидно, что мыслями он уже в игре. И почему бы нет? Я не дала ему ни единого повода думать, что мне действительно интересно его узнать. Я даже не спросила о нем ничего.
– Ох, знаешь, – я хлопаю себя по лбу, – только что вспомнила, что забыла отправить важный документ боссу перед тем, как уйти из офиса.
Чад слегка опускает плечи, улыбка тоже немного гаснет, но я это игнорирую. Нет смысла тратить его время.
– А, ну… понятно.
Я достаю из кошелька несколько купюр и кладу их на стол, одновременно поднимаясь. Чад уже открывает рот, чтобы отказаться, но я не даю ему шанса.
– Было приятно познакомиться, Чад. Наслаждайся игрой.
Он опускает взгляд на стол.
– Спасибо, что зашла, – тихо говорит он.
Я уже собираюсь уходить, но вдруг останавливаюсь.
– Эй, Чад.
Он поднимает голову.
– У меня есть коллега по работе, Карисса. Хотела бы вас познакомить. Думаю, вы бы отлично поладили.
Сводить собственного свидантика с кем-то другим – возможно, не самое традиционное поведение. Но Чад не виноват в том, что я к нему ничего не чувствую. А он правда хороший парень. Такой, который заслуживает девушку, которая ищет любви.