– Доча, кому ставишь?
– Своему любимому человеку, который умер, а я о нём никогда ничего и не знала, ― грустно ответила девушка, глядя на тихое пламя.
– Алиса! ― громким шёпотом начал Адам и затушил пальцами свечу. ― Брось нести ересь! Никто не умер! Ты что?!
– Эта свеча не потухла сама, значит, я думала правильно, и бог меня поддержал. Ты её затушил, и я навеки повинуюсь твоей воле, ― могильным голосом сказала девушка.
– Алиса! Я тебе найду вторую половинку! Никто не умер! Пошли к алтарю, а то потом не пробьёмся! ― Адам уже взял дочь за руку и хотел тащить.
– Папа, а мы с тобой, выходит, сволочи? Если живём не по заповедям божьим?
– Нет, Алиса, нет, ― он прижал девушку к себе. ― Мы спасёмся, я же тебе говорю ― не богохульствуй, ходи на службы, соблюдай посты, обряды. Ну хоть пытайся. Ты должна стать ближе к богу, к церкви, к людям. Никто и не подумает отправить тебя в ад.
– А зачем? Зачем, папа? Зачем это нужно? Как это поможет исправить те поступки, которых уже не исправить? Может быть, мы должны сделать что-то большее?
– Я жизнь прожил, я больше тебя знаю. А тебе это неинтересно, ты ничего не понимаешь. Так надо! так положено! Делай то, что я тебе говорю, и впредь, я тебя прошу мне таких глупых вопросов не задавать! Идём!
„И если я не рассказала священнику всей правды, значит, я нарушила правила. Бог меня не простит”.
Глава 4
С утра Алисы не было дома. Сказала, что будет сидеть в мастерской и контролировать процесс и следить за тем, чтобы раритетную машину не загубили.
– Загубят. Как же? Такую груду ржавчины нужно загубить! Она заплатила за эту тачку большие деньги. Её ещё учить и учить жизни! А кстати, её нет и нет! А уже восемь вечера! Да. Плохо.
Адам спустился в гараж и удивился: новенький розовый кадиллак уже стоял там. Ещё больше его поразила Алиса, лежавшая на полу, совершенно отрешённая от действительности, с баллончиком краски в руке.
– Я же тебя предупреждал! Не насилуй себя этим рисованием! Ты же на себя не похожа!
– А это и есть я, ― безжизненным голосом ответила Алиса. ― Я не смогла победить себя. Прости, папа…
Сломанные крылья
Несмотря ни на что, новую машину Адам принял в семью. Он уже не сокрушался по поводу такого безвкусного выбора своей дочери. И даже, когда его машина не завелась, взял кадиллак у Алисы взаймы. Король рок-н-ролла всё шире простирает руки в дела человеческие, хотя его уже тридцать лет как нет. Вот так ― это целая эпоха, о которой помнят все, в том числе и те, кто не жил в этих памятных временах.
Алиса не любила ездить по Москве из-за многочисленных пробок и запаха гари. Тут она считала наиболее рациональным транспортом метро, но папа запрещал ей даже думать об этом. Поэтому по Москве она ездила только в случае крайней необходимости. Больше всего она любила выезжать за город, она никому об этом не рассказывала, так как боялась, что отец примет её за легкомысленную особу, которая зря палит бензин. „Как будто в пробках его расходуется меньше?” ― недоумевала Алиса.
Девушка мчала вдаль по трассе, включила радио. Послушав пару песен, решила, что звуки природы в сто раз лучше пающих трусов, которых с удовольствием „хавает” people. „Пусто. Никого нет на этих полях. Неужели ещё есть места совсем необитаемые. В Москве людей столько, что душно. А тут так приятно дышать. Так приятно нестись вдаль и вдаль. Как хочется убежать от всего неприятного и злого. Так нужно убежать от себя. Папе, кстати, тоже хочется бежать от себя. Только он в этом никому не признаётся”. Через десять минут она остановилась, аккуратно закрыла дверь. Ласковый и приятный ветерок развевал её волосы, трепал воротник на рубашке. Алиса легла на капот. Она поглощала природную стихию всем своим телом. Девушка печально констатировала, что впервые за двадцать лет её ласкал ветер. Она не знала, что ветер может сжимать в своих объятьях. Сколько она себя помнила, всё время пряталась от него. В её сознании, ветер ― это страшная стихия, которой надо бояться. Девушка открыла глаза и увидела перья белых облаков на голубом небе. Оно так высоко, но только не теперь. Небо стало Алисе настолько милым, родным и близким, что она прослезилась. „ Дура! Двадцать лет прожила. Ничего не замечала. Что же я зря тратила время? Я и не знала, что небо может быть настолько прекрасным. Вот бы там жить! Неси меня, ветер, далеко неси. У меня есть крылья, и я научусь летать. Никогда не поздно поступать правильно. Ветер, милый ветер, лети к папе, наставь его на путь истинный. Живём мы только один раз. Он не может погрязнуть в этом болоте. Господи! Пожалей его. Он тоже хотел научиться летать, но ему сломали крылья! Дай же ему новые, Господи! Я не буду летать без него. Я не оставлю его одного с этими людьми”, ― Алиса проснулась. Она всё также лежала на капоте, её всё также жалел ветер. Мёртвая птица с вывернутыми крыльями валялась на сорной траве. Алиса заплакала: „Если бы у человека были крылья. Они бы мешали ему ползать. Я еду назад”.